– Не сопротивляйся, сестра, –  голос звучал, как будто сразу несколько человек говорили в унисон. –  Так будет легче.

– Я тебе не сестра, –  проговорила Вика, чувствуя, как вскипает кровь.

Она облизнула клыки.

– И я не хочу, чтобы было легко.

* * *

Троллейбус плавно отъехал от остановки на пересечении с Владимирским проспектом и неспешно покатил дальше. Ехать так, стоять в салоне и ждать, было решительно невозможно. Зоя вспомнила, что можно срезать через дворы, и закричала изо всех сил:

– Остановите! Откройте! Мне нужно выйти! Откройте!!!

Не слишком эмоционально отзывчивая петербургская публика, до того лишь незаметно косившаяся на Зою, кричавшую в трубку сестре, чтобы та заперла двери, сообразила, что дело серьезно.

– Откройте! –  поднялся крик, словно среди стаи птиц, охваченной общим волнением. –  Двери откройте! Девушке нужно выйти!

Кто-то застучал по стеклу кабины водителя. Троллейбус остановился, двери со вздохом раскрылись, и Зоя выскочила на проспект, едва не сшибив кого-то с ног. Перед ней была улица Марата; Зоя помчалась по тротуару, лавируя между прохожими, не хуже курьера на самокате, лихорадочно вспоминая путь, которым последний раз пробиралась до дома, наверное, лет десять назад.

Вот, кажется, нужная арка в приземистом, коричневом доме. Зоя промчалась насквозь, едва не споткнувшись на разбитом асфальте, пробежала через маленький двор, нырнула в другую арку, темную и низкую, как подземелье, с разбегу врезалась в нагромождение распухших от гнили мусорных баков, и вылетела в еще один двор, пошире и посветлее. Тут где-то должен был быть пролом в стене, разделяющей лабиринты кварталов, но сейчас он почему-то не находился. Зоя озиралась в отчаянии: наверное, она все-таки заблудилась. Телефон Вики не отвечал; Зоя закричала и набрала Алину: пять гудков, восемь, отбой, еще раз –  молчание. Взгляд выхватил кое-как закрашенное желтым пятно на стене: нет, она не ошиблась, просто кто-то не так давно замуровал эту дыру. Зоя металась по двору, как в ловушке, набирая телефонные номера. Оставались службы спасения.

– Нападение, убивают человека! –  выпалила она, назвала адрес и бросила трубку.

Из навалившихся тяжелых туч посыпались крупные ледяные капли. Ветер загрохотал железом на крышах, завыл из темных нор подворотен. Зоя посмотрела на стену, прикинула высоту, разбежалась и прыгнула, зацепившись руками за кромку. Мешал чертов шоппер; она сбросила его на асфальт, подтянулась, ломая ногти и обрывая пуговицы на пальто, и кое-как перевалилась через стену, обрушившись в ледяную воду замусоренной глубокой лужи. За кривой аркой тесного двора виднелся Пушкинский сквер. До дома оставалось еще метров двести.