– Да. Тяжко тебе пришлось, – сказал Павел. – Родню, как известно, не выбирают. А у вас вон какие порядки дурацкие. У нас вот тоже многие хотят при царе батюшке жить. Видели бы они... Всё к одному ведёт: если народ долго давить, жопа настанет всем.

Ночью пуще прежнего захолодало. В окна дул промозглый ветер, а на улице падал снег. Белые хлопья сыпались из темноты небес, закутывая усопшую землю мягким белым саваном. Пуще прежнего разнылась рана, да и голова побаливала после вчерашней стрельбы. А сквозняк рыскал одиноким зверем по палатам и коридорам, резвился в пустых комнатах бешеной собакой, мерно хлопая дверьми.

Павел задумался о дальнейших планах, коих толком не было. До СТК – четыреста вёрст по опасной неведомой территории. Если найти машину, быстро можно доехать, а на своих двоих – минимум, пару недель топать. Ещё и охотиться по дороге. А на кого охотиться? За полдня они с Матвеем не встретили никакой живности. Да тут даже крысы не бегали! И это обстоятельство не давало покоя. А ещё казалось странным, что руины не заканчиваются. Сколь же огромным был этот город! И мысли нехорошие всё чаще посещали Павла: а вдруг, и правда, в ЗПИ забрели. «Да нет, обычные развалины, – успокаивал он себя. – Ничего особенного. Заблудились. Бывает. Одни развалины же кругом».

Размышления прервал шорох за окном. Павел вздрогнул, прислушался, выглянул, наставив в темноту винтовку. На улице ничего не было видно, только какая-то смутная тень мелькала среди зарослей. Судорожно вырвав из кармана фонарь, включил его и направил в сторону движения... Оказалось, кустарник подрагивал на ветру ветвями. Павел вздохнул с облегчением: чего только не почудится. Хотел убрать фонарь, но тут луч скользнул по фигуре неподалёку. Человек! Сгорбленный, в драной одежде, он брёл, пошатываясь, по свежевыпавшему снегу. Когда свет упал на него, он остановился и медленно повернул голову. Лицо незнакомца было мертвецки бледным и ужасно худым, словно череп, обтянутый кожей, а место глаз бугрились два огромных бельма. Павел чуть фонарь из рук не выронил.

Существо стояло некоторое время, таращилось своими бельмами, а потом побрело прочь. А Павел ещё долго не мог придти в себя после увиденного. Ещё одна жуткая тайна этого мира предстала перед ним.

Свет фонаря задрожал и потух, оставив Павла в кромешной тьме.

***

Утром двинулись дальше. Сапоги по щиколотку проваливались в снег, но снег не доставлял столько проблем при ходьбе, как заросли ковыля и репейника, то и дело преграждавшие путь. Иногда Павлу казалось, что руины остались позади, но потом опять появлялись каменные дома, и становилось ясно, что старый город всё ещё держит путников в своём плену. Это начинало раздражать. После бессонной ночи пуще прежнего разболелась голова. В ноге стреляло при каждом шаге, но сжимая зубы, Павел шёл вперёд. Не до отдыха было. О ночном происшествии Матвею решил не рассказывать. Ни к чему лишнее беспокойство, да и не имел он уверенность в том, что тот странный тип с бельмами вместо глаз не померещился или не приснился.