Утром съели половину брикета «химки». Та оказалась довольно питательной, голод на короткое время отступил. Но через пару часов снова захотелось есть. Всё сильнее тяготило отсутствие жизни вокруг, безмолвное кромешное запустение. Всё чаще приходили мысли о ЗПИ и о том, что из руин этих нет выхода.

Очередная улица. По обе стороны – почерневшие от времени деревянные дома барачного типа в два и три этажа. Они доживали свой век, в этой неподвижной тишине, словно немощные старики, брошенные на произвол судьбы. Многие уже развалились, став грудой гнилых досок, другие держались.

– Кажется, знакомое место, – сказал Павел. – Точно! Я же тут был. Вот видишь, а говоришь, ЗПИ!

– Знакомое, – повторил Матвей безучастно. – Ещё бы не знакомое. Это Академический район.

Павел остановился, обернулся и недоумённо уставился на своего спутника:

– В смысле?

– Улица ведёт к академии, мы тут проезжали.

– Да не, бред какой-то, как может… – Павел не договорил. Страшная правда настигла его. Впереди стояла жёлтая каменная четырёхэтажка, на первом этаже которой была железная дверь и вывеска с выцветшими буквами. Что написано, Павел не мог разглядеть. И так знал: «Продукты». Он видел этот дом и этот магазин несколько дней назад, когда вместе с народной армией въезжал в город.

Некоторое время стояли и молчали. Каждый по-своему переживал обрушившееся на них обоих осознание. Потом побрели дальше. Куда и зачем, уже никто толком не понимал, просто надо было что-то делать, чтобы оттянуть момент, когда исчезнет надежда.

Вдруг Матвей ткнул куда-то пальцем:

– Смотри.

Указывал он во двор одного из бараков. Присмотревшись, Павел заметил под деревом машину. Но это была не одна из тех ржавых развалин, что время от времени попадались на улицах – во дворе у засохшей яблони стоял относительно новый чёрный седан, припорошенный снегом.

Подошли ближе. Оружие наготове. Павел велел Матвею быть начеку, а сам внимательно осматривал оконные проёмы стоящих вокруг утлых строений. Если есть машина, есть и люди. А они по-разному могут воспринять появление двоих вооружённых чужаков. Местные добродушием не отличались – Павел уже убедился в этом.

– Всё-таки мы ошиблись, – проговорил Павел. – Это не ЗПИ. Здесь люди живут.

И тут он застыл как вкопанный, уставившись туда, где ещё секунду назад гнили развалины очередного барака: вместо руин и зарослей прорисовывались смутные очертания больших блочных многоэтажек. Силуэты обретали чёткость, и вскоре Павел понял, что перед ним самый обычный двор с хрущёвками. Детская площадка, машины у подъездов, люди, что шли по своим делам – они были из его мира. Не из этого. Вначале подумал, что мерещится, что мозг снова даёт сбой после контузии, и видение скоро пропадёт. Но оно не пропадало, стояло перед глазами, маня прежней, почти забытой жизнью.