без чего-то внутреннего, потому что понятия отношения предполагают уже наличие

безусловно данных вещей и невозможны без них. Но так как в созерцании содержится

нечто, что отнюдь не заключается в одном лишь понятии о вещи вообще и дает субстрат, вовсе не познаваемый посредством одних лишь понятий, а именно пространство, которое

вместе со всем, что в нем содержится, состоит из одних лишь формальных или же реальных

отношений, то я не имею права, основываясь только на том, что посредством одних лишь

понятий никакая вещь не может быть представлена без чего-то абсолютно внутреннего, утверждать, будто и в самих вещах, подчиненных этим понятиям, и в их созерцании нет

ничего внешнего, в основе которого не лежало бы нечто безусловно внутреннее. В самом

деле, если мы отвлечемся от всех условий созерцания, то, конечно, в одном лишь понятии

нам не останется ничего, кроме внутреннего вообще с его отношениями, благодаря

которым только и возможно внешнее. Однако эта необходимость основывается лишь на

абстракции и не имеется в вещах, поскольку они даются в созерцании с такими

определениями, которые выражают только отношения и не имеют ничего внутреннего в

своей основе, так как они не вещи сами по себе, а только явления. И в самом деле, все, что

мы знаем о материи, сводится к одним лишь отношениям (то, что мы называем

внутренними определениями материи, внутренне лишь в относительном смысле), но тем не

менее среди них есть самостоятельные и постоянные отношения, посредством которых нам

дается определенный предмет. То обстоятельство, что если отвлечься от этих отношений, то ничего не останется для мышления, не устраняет понятия о вещи как явлении, а также

понятия о предмете in abstracto, но устраняет всякую возможность предмета, определимого

согласно одним лишь понятиям, т. е. ноумена. Конечно, странно слышать, что вещь

целиком должна состоять из отношений, но ведь такая вещь есть лишь явление и ее нельзя