С этими словами Карьян развернулся к Терри спиной и больше не оборачивался. Я запнулась на ровном месте, не в силах оторвать взгляд от искалеченного Терри. Ко мне потянулся один из молодых магистров, хотел взять за локоть, но вовремя отдернул пальцы. Ограничился просьбой не задерживаться. Я не стала спорить. Отчего-то чувствовала себя виноватой из-за того, что до меня нельзя дотронуться. Синие огоньки искорками осыпались с моей рубашки при ходьбе.
Я ещё несколько раз оглянулась. Терри остался стоять на месте у подножия лестницы, ведущей на второй этаж. Его светлые глаза сверлили белую спину лидера. Но в какой-то момент я поймала прожигающий взгляд на себе. Меня пробрала дрожь. Никто и никогда не смотрел на меня с такой ненавистью.
Что с ним произошло?
Карьян отвесил церемонный поклон красному креслу и доложил, что привёл девушку, прошедшую сквозь барьер. «Как вы и говорили, госпожа, она здесь», — сказал он. Я хмыкнула. «
«Легко предсказывать то, что идёт в точности по плану, не так ли, принцесса?» — мысленно обратилась я к тому же креслу.
Эсстель почти терялась за высоким подголовником, сбоку глянешь — только тонкие ноги под складками юбки торчат наружу. На узких ступнях уютные домашние тапочки. На коленях лежала девичья записная книжка в легкомысленной розовой обложке с цветами.
Левая рука моего оригинала покоилась на перевязи, но — хвала Создателю! — всё же осталась при ней, голову умело забинтовали. Видели бы сейчас свою луноликую принцессу поэты, которые сравнивали сияние ее безупречной кожи с розенским мрамором! Лицо Эсстель выглядело так, будто она упала с бесконечной лестницы и все ступеньки пересчитала носом.
Но при этом яркие глаза горели все тем же непримиримым огнем, что и всегда. Я хорошо узнавала этот взгляд. В таком состоянии принцесса взрывоопаснее, чем зелье. Прицельный бросок вазой или оплеуха газетой — это меньшее, на что можно рассчитывать.
Я обошла кресло стороной, не веря, что у кого-то хватило дерзости напасть на будущую королеву. Когда я видела её в последний раз, она, хоть и изрядно потрепанная, не выглядела такой… поломанной.
Рядом с ней облокотившись о каминную полку стоял усатый мужчина в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и отмерял порошок, пересыпая его из пузатой баночки в склянку с узким горлышком. Когда мы вошли в кабинет, он на минуту прервал своё занятие, внимательно изучил мой костюм, осуждающе цыкнул языком, но ничего не сказал.
— Лансель не справился, — коротко доложила я.
Принцесса близоруко сощурилась, разглядывая меня с ног до головы. Разбитая верхняя губа плохо шевелилась, так что я не поняла, удостоилась ли я высочайшей улыбки или брезгливой гримасы. Уж на что я поднаторела в расшифровке движений мимических мышц, но затруднилась бы сказать точно, что она подумала, глядя на меня.