– Пойдем пешком – нас все равно сожрут, – Дара ткнула пальцем в небо. Лапы голубых елей скрывали и небеса, и серую радугу, но вверху все равно мелькало что-то этакое. – Как только выйдем на открытую местность.

– Можно на нее и не выходить, – Кристо попытался припомнить карту или рассказы о здешних местах и уточнил под нос: – Или нельзя?

– Разве что подкоп рыть.

Кварц настойчиво дергал шнурок, как бы показывая – да, там дракон, даже не один дракон, быстрее! Кристо от души не нравилось это нетерпение: поживешь в артефактории – разучишься доверять любым вещам. Ковальски молча мерил шагами лес, стараясь двигаться быстро, но мерно, не срываясь на бег. Дара поравнялась с ним, когда Кристо отстал, наступив во второе по счету гнездо жевнюков.

– А-а-а! Жухляк!

– Гиацинт… – заговорила она тихо. – Всё по тому же закону? «Отдай, чтобы получить»? Проводники, да?

– Ну, не я ж, в самом деле, – ответил Макс негромко. До нытья в груди хотелось выложить про Эльзу и про то, как они прошли, только к чему? Мало им тут проблем.

– Неужели они всё же были правы? – пробормотала Дара, но о чем она – он спрашивать не стал. Главное – она не продолжала тему.

Кристо догнал их скоро, чуть прихрамывая на левую ногу.

– Лодыжку все-таки потянул. Пустое гнездо оказалось. Слушай, а вот ты говорила, тут нежити до холдонова пупка, это я один ее не вижу?

Ощущение своей правоты бывает двух видов. Приятное, когда ты прямо купаешься в собственном одобрении. И неприятное – когда уж лучше б ты триста раз не был прав. Макс остановился первым, выхватывая пистолет: приутихшая было сирена интуиции заорала с особенной страстью. Дара наконец отвлеклась от манипуляций со своим поисковиком, сделала пару простейших пассов и прошептала:

– Что за нечт, тут по периметру пугалки…

И тут же из ближайших зарослей послышался ленивый голос:

– Короче, валите отседа, ясно?

Судя по интонациям, голос принадлежал пупу земли в магической ипостаси.

Растасканные джинсы пузырятся и продраны на коленях. Поверх такой же обтрепанной майки – дюжины две амулетов, концентраторов на пальцах больше, чем чинуш в Семицветнике, как сгибаются пальцы – непонятно. Копна волос приведена в художественный хаос, там и сям виднеются перья или тоже амулеты. Намека на лоб не видать, и это не из-за волос, а из-за природных особенностей. Нос расплющен в каком-то бою, ухмылка наглая, поза боевая, возраст… о, возраст несколько за двадцать, точнее трудно определить.

Ковальски чуть расслабил руку с оружием: или они окружены со всех сторон – или перед ними полный идиот. Потому что только идиот может разговаривать так с противником, который его превосходит как минимум по количеству. А если он в своем уме – значит, не повезло уже им, одно вытекает из другого и так далее.