Мертволесье тоже чуяло этот крохотный огонек. Темные энергии, окружающие их, пугливо расступались, а на их место приходили более легкие, живые, радостно тянущиеся к солнцу. Мара ощущала, как они наполняются жизнью, и даже дышать стало легче, и тревога притупилась, отступив куда-то в дальние уголки сознания. Казалось, что сейчас прямо под ее ногами из-под земли начнут пробиваться молодые травы и цветы, и птичья трель впервые за долгое время зазвучит в небе над Мертволесьем. Еще чуть-чуть, и…

Впрочем, этого не происходило. Лес, мрачный и хмурый, ощетинил черные ветви, что топорщились, словно шерсть на загривке дикого кота, и Мара почти ощущала его полный ненависти взгляд. Вернее, не его. Что-то, что сотворило здешние земли такими, сейчас злилось, и его ярость волнами силы накатывала на ведьму, словно желало затопить ее, швырнуть на острые камни да переломать в мелкую щепь. Мара гнала прочь ощущение беды — думать о том сейчас не хотелось. Гораздо важнее было то, что отныне в ее руках лежал дар Бессмертного, такой важный и нужный, такой ценный. Все вопросы мигом отошли куда-то в тень, ибо самый главный ответ уже был получен.

Мара чувствовала, как косились на нее молодые Птицы — даром что не перешептывались меж собой. Атеа как-то странно притихла и теперь то и дело бросала на ведьму оценивающий взгляд. Пару раз она что-то начинала горячо шептать на ухо шедшей рядом Меред, но та лишь отмахивалась, осторожно поглядывая на колдунью и тут же отводя глаза. Лишь Даэн оставалась спокойной и вела себя так, словно ничего и не произошло. И за это Мара всем сердцем благодарила ее.

Живое солнце грело ее изнутри, и ведьма не чувствовала мороза, кусающего ладони и щеки. Она играла, словно ребенок, осторожно дотрагиваясь до огненной искорки в груди и наблюдая, как та себя поведет. Жар становился сильнее, стоило только сконцентрироваться на горячей точке, и Мара прямо чувствовала, как искорка начинает разрастаться. А как только колдунья отпускала ее, она вновь становилась крохотной, почти незаметной. Ведьма улыбнулась себе под нос, пригибаясь под скрюченной сухой веткой. Если немного потренироваться, она сможет полностью контролировать новый дар, и тогда никакая Королева Зимы не сумеет помешать ей.

В этом было что-то, отдаленно напоминающее гордость. Мара ощущала в себе невероятную силу, подчиняющуюся ей, и от того становилось радостно — и еще как-то. Ведьма, не привыкшая к подобным чувствам, с любопытством прислушивалась к себе самой. С одной стороны, сейчас все в ней пело, радовалось, и Мара упивалась собственной силой, вдруг раскрывшейся в груди. С другой же — она смотрела со стороны, настороженная и встревоженная, и не знала, стоит ли расслабляться теперь. Быть может, это не ответ? Быть может, это — лишь крохотная капелька, крупица? Что же тогда?