— Я понимаю, — хмуро отозвалась Даэн, — Возможно, так и произойдет, если они по-прежнему будут стоять на своем.

— Слишком поздно будет, — покачала головой Шеда, — Я должна увести всех раньше, чем Охота начнется. В противном случае объяснение богини станет последним, что все мы узреем в своей жизни.

— Это я тоже понимаю, — Даэн отстраненно разглядывала древний город с открытой террасы, упершись ладонями в белую широкую перекладину перил. Шедавар сидела рядом с ней, взобравшись на те самые перила и свесив ноги вниз, прямо в пропасть. Поначалу Даэн нервничала, что ее величество может свалиться оттуда, но ныне успокоилась и расслабилась — судя по всему, королева частенько вела себя как молодая разведчица. В то же время, в ней присутствовало нечто нерушимое и твердое, словно скала. Птица знала: Шедавар не упадет.

Королева взлохматила узкой ладонью волосы, устало прикрывая глаза. Некоторое время она так и сидела, неподвижная, будто статуя, а затем, полуобернувшись к двери, крикнула:

— Эй, кто там есть! Принеси меда, да поживее.

Даэн скосила взгляд на Шеду. Та выглядела усталой, но жесткая линия ее губ, сжатых в ниточку, и стальной упрямый блеск в глазах королевы говорили о многом. Женщина явно уперлась и сдаваться не собиралась. Это и главное. Уж кто-кто, а она выдюжит — пусть даже против нее весь мир станет.

Королева ощутила ее взгляд. Чуть дернув уголком рта, она вновь устремила взор вниз, туда, где сновали жители Лореотта, и вздохнула:

— Ты посмотри на это, а? Муравейник. Большой муравейник с целой кучей красивых ходов, с надежными норками… Нам кажется, что они надежны. Подумай только, Птица Даэн, насколько все здесь хрупкое и тонкое. Насколько мы уязвимы здесь…

— Как и все остальные, — Даэн ощутила, как в сердце тяжело и тупо ноет тревога — безотносительная, не направленная на кого-либо конкретного. Сосущая пустота медленно заполняла ее, чутко реагируя на каждое чувство или эмоцию — но Коршун держалась, упорно прогоняя от себя все страхи прочь. Пока получалось, — Покажи мне хоть кого-то, кто ныне защищен.

Послышался тихий скрип громадных петель, гулкое эхо чьих-то шагов разошлось по террасе. Стражница с длинным шрамом через всю щеку протянула королеве флягу с диковинными тиснеными узорами на округлых боках. Шеда кивнула, забирая ее из рук эльфийки, и та поспешила покинуть помещение, словно ее и не было.

— Кто защищен? Люди, — Шедавар криво ухмыльнулась, откупоривая флягу и чуть приподнимая ее, салютуя Даэн. Сделав несколько больших глотков, женщина продолжила, — Я говорю не о вас и не о тех деревеньках, что близ леса разрослись. Там-то все плохо — еще хуже, чем в наших подземельях. А вот в столицах не знают, что такое Охота. Там живут себе счастливо, не думая о том, что происходит здесь, не думая, почему зимы бывают длинными и жестокими… И никто из них не слышал о Изломах, а если и слышал — то давно мнит это страшной сказочкой для детей, — она отхлебнула еще, а затем протянула флягу Даэн.