Воцарилось молчание, тягучее, словно та самая лава. Даэн смотрела на королеву, словно видела ее впервые, и отчего-то было больно, немного страшно, и вместе с тем — совершенно странно. Удивительная мощь пронзала все ее существо, и волны этой силы сейчас вибрировали вокруг тонкой фигурки, которая несла на своих плечах весь Лореотт. И согнуть ее не могло ничто.

— Кому ты молишься, Шедавар? — тихо спросила Даэн, в упор глядя на эльфийку, — Во что ты веришь?

— Я не молюсь, — пожала плечами та, — Я просто верю и не прошу ничего. В то же, что и ты. Верю в то же, во что верует твоя Знающая.

— В Бессмертного? — моргнула Даэн. Ей казалось, что о Боге-Пустоте знали лишь ведьмы. Королева рассмеялась.

— Смотри глубже, Птица Даэн. Ты-то можешь. Мало кто способен сейчас, к сожалению — а ты можешь.

Понимание приходило медленно, мысль за мыслью. Так свивается нить из тонких волокон, так луч собирается из крохотных частичек, что мельче пылинок, так слово за словом Шедавар говорила, и одновременно с тем Даэн понимала.

— Я верю в жизнь. В то единое стремление, что заставляет всех нас бороться, верю в то, что выше вот этого куска мяса, которое так гордо зовется королевой Шедавар. Королева Шедавар рано или поздно отправится в Поднебесные сады, где будет слушать лунные флейты да увиваться за особо хорошенькими девицами. Но за мной должна остаться жизнь, понимаешь? Не для моей дочери, не для моего сына, не для моей сестры. Для всего, что есть. Чтоб в каждом из вас проснулся бог, открыл глаза — и чтоб дальше лишь эта жажда в вас и была. Желание жизни. Стремление к ней. Вот в это я верю, Птица Даэн, и пусть меня разорвет бешеная химера, если я этого не добьюсь.

— Добьешься, — тихо молвила Даэн. Ничего не изменилось вокруг, и перед ней стояла все та же молодая женщина, чем-то напоминающая дворового кота, с кошачьим прищуром и черной вязью рун, спускающейся по скуле от уголка правого глаза. Королева подземного города, которая вознамерилась спасти чуть ли не весь мир. Ничего не изменилось, только почему-то Даэн захотелось поклониться ей в пояс, — Ты — точно добьешься, Шедавар.

— Как и ты, — пожала плечами эльфийка.

Они замолкли, думая каждая о своем. Коршун украдкой посматривала на королеву, которая наконец успокоилась после совета. Та была умиротворена, и казалось, будто само небо сейчас мягкой шапкой опустилось на острые пики гор, чтоб быть поближе к ней. Сквозь толщи каменной породы Даэн ощущала это небо так остро, словно сама касалась его.

— О чем ты думаешь, королева подземного города? — вопрос сам сорвался с губ тихим шелестом. Шедавар ухмыльнулась, по привычке щуря золотые глаза, и стала еще больше походить на полудикого кота: