— Конечно, — кивнула Ревенка, не став дослушивать. Аллэи даже оторопела, забыв все, что хотела сказать. Женщина мягко улыбнулась ее, блеснув черными, как смоль, глазами, — Ты и есть враг, ты и есть предвестник горя. Твоя стезя — стезя страданий, дорога самых величайших ошибок за всю историю нашего мира. Ты — одна из тех, кого следовало бы убить незамедлительно, чтобы все стало на свои места… Однако я попросила своих сестер смилостивиться над тобой и привести ко мне — возможно, я еще сумею спасти тебя.

— Только попробуй — и я выпущу тебе кишки, — не выдержав, зашипела Аллэи. Она уже знала, как будет двигаться, как будет бить — и как будет умирать: не от чужой руки или стрелы. Свою жизнь она сама поднесет Ниэннавар.

— Я прощу тебе твою горячность, дитя мое, — Ревенка подошла к столу и принялась аккуратно раскладывать прутики на льняном полотнище, присыпанном какими-то травами. Выглядела она при этом такой умиротворенной, словно грелась на теплом летнем солнце и слушала, как в травах поют цикады, — Все же ты юна, и тебя ввели в заблуждение такие же юные, как ты. Молодости свойственна глупость и поспешность. Вы не всегда можете разглядеть истину и все ее великолепие, весь ее масштаб и всю глубину. Нужно, чтобы кто-то донес это до вас.

Ее слова горячим свинцом вливались в Аллэи, но эльфийка сопротивлялась вязкому липкому колдовству, что ощущалось кожей, изо всех сил. Почему-то она знала, что если потерять концентрацию хоть на миг, эта сила поглотит ее, выпьет до самого дна, подчинит, и тогда битва будет проиграна. Ревенка между тем безмятежно продолжала:

— Мы все живем в мире, рожденном по воле земли и неба, воды и огня. Великий хаос сотворил нас, переплел корни деревьев с глубинами земными, переплел облака, камни и реки… Все здесь подчиняется бесконечному циклу жизни и смерти, радости и печали, ночи и дня. Когда солнце заходит за горизонт, наступает ночь — время тишины и забвения, безмыслия и бездвижия. И никто и ничто не может изменить это. С самого начала времен этот неписаный закон властен над нами, и мы счастливы подчиняться ему. Колесо совершает оборот, мы возносимся на его спицы и обращаемся одной из звезд на нем. Колесо замирает, а с ним должно замереть и нам, так как в этом — великая тайна всего мира. Все, что происходит — должно произойти так или иначе, и никто из нас не может переломить ход времени и событий. Мы — часть этого мира, моя подземная сестра. Когда приходит время, всем нам нужно уходить вместе с ним. Это время приближается, оно уже на самом пороге наших домов, а потому прими это достойно и помоги свершиться тому, что должно свершиться. Не пытайся мешать великому божественному замыслу, который гораздо древнее тебя. Ты — ничто, крохотная песчинка в море судеб, и ты ничего не сможешь изменить, как не смогут и сотни, и тысячи. Так плыви по течению и смотри, как боги вершат Излом, как все мы уходим в пустоту, из которой мы родом, ибо в этом — величайшая благость.