Вдруг женщина, до того внимательно глядевшая на нее, тихонько рассмеялась.

— Ты обличаешь меня в том, что я не могу чего-то разглядеть — но и сама не желаешь видеть правды, — она тоже выпрямилась, и тени упали на ее плечи, скрадывая и без того тонкий силуэт, — Мы желаем этого. Желаем все, так как мы понимаем суть вещей, и понимаем этот мир. Он замер — он хочет уйти к богам. По своей воле мы стали на сторону Той, Что Свершит Предназначение Мира, и по своей воле мы будем стоять с ней до конца. Ибо она совершает благость, хотя все вы, все смертные кричат о том, что с ней идет беда. Нет! Беда идет с вами, беда — насильно совершать оборот Колеса, и уж поверь мне, — глаза ее сузились, и теперь она походила на живую тень, — Мы сделаем все, чтобы помешать вам. Когда Охота начнется, мы будем расчищать ей дорогу, и никто не сумеет нас остановить. Я надеялась, что ты, дитя, еще не потеряна. Что я смогу отпустить тебя с нашей волей, чтоб ты донесла ее своему народу, чтобы вы увидели истину так, как видим ее мы…

— Я лучше брошусь на собственный меч, — холодно перебила ее Аллэи, ощущая, как в груди крепнет странная, суровая и надежная уверенность: ее не оставят. Ей поможет само небо. Ревенка наиграно вздохнула, подпирая узкой ладонью щеку.

— Я дам тебе другую участь, дитя. Ты, быть может и не заслужила ее, но природа велит нам одаривать тех, кто лишен гармонии. Ты, я вижу, из таких.

Внезапно Аллэи ощутила, как все тело сковывает судорогой, и мышцы каменеют. Она не могла двинуть ни рукой, ни ногой — лишь смотрела, как Ревенка приближается к ней и снимает с ее пояса ножны с клинком, отстегивает перевязь с ножами, проверяет карманы, ища оружие. Как только острая железная шпилька, запрятанная за голенищем сапога, оказалась в руках Ревенки, тело начало оживать — но слишком медленно, и Аллэивар по-прежнему не могла контролировать свои движения. А женщина, отступив обратно к столу, коротко хлопнула в ладони, а затем подбадривающее улыбнулась Ищущей.

— Не бойся, дитя. Когда Охота начнется, ты будешь первой, кто ощутит благостное прикосновение покоя. Мы отдадим тебя тем, кто принесет миру вечность. Повилика, Ветренница! Возьмите нашу гостью, отведите-ка ее в подвалы — все равно ей придется немного подождать.

Аллэивар ощутила, как ее грубо хватают под руки и куда-то волокут, пиная по ногам, чтоб она даже не пыталась упираться. Стылый холод обнял ее, словно свою сестру, но не смог согнать заклятие Ревенки, и Ищущая не могла шевельнуть даже пальцем. Она ощущала чей-то взгляд и краем глаза все-таки сумела выхватить лицо Ивы: девочка смотрела на нее так, словно впервые увидела, и в ясных огромных глазах испуганного олененка читался страх, а еще — что-то, похожее на решимость.