Повернув голову к ведьме, Шедавар некоторое время разглядывала ее, ощущая тяжесть веков, навалившихся на острые, худые плечи старухи. Она пришла в Лореотт вместе с другой королевой, она помнила солнце и голубое небо, она была юна, когда им пришлось спасаться бегством. Ее кровь хранила память о другой, более древней крови — бессмертной, вечно живой. И сейчас история повторялась снова, закручиваясь еще одним витком, новой петлей — словно нить в ее руках. Что ты чувствуешь сейчас, ведьма Лореотта? Что ты чувствуешь, снова ступая на эту тропу? Прикрыв глаза, Шеда тихо позвала ее:

— Мэгавар? Что мне делать теперь?

В вопросе этом не было ничего зазорного. Шедавар знала — она не справится одна. Мэг усмехнулась, не поднимая век, и пальцы ее вдруг замерли.

— Она пришла ко мне тогда с этим же вопросом, искорка… Мы были молоды и прекрасны — и она, и я. До той войны мы мечтали о том, как будет светел и тих наш дом, как я выращивать цветы в нашем саду и творить чародейство для нее… Мы играли тогда не с тенями, нет… Было что-то кроме них, я помню, что-то иное. Ну да это не так уж важно… Нас гнали с перевала на перевал, нас оставалось все меньше — и она пришла ко мне. Она плакала, — голос старухи, надтреснутый и ломкий, стал еще тише, — Тогда я сказала ей — и она послушала меня. Многое и многих потеряла, но послушала. Потеряла почти всех и все. Потеряла меня… — ведьма открыла глаза, и ровно на один миг Шеде почудилось, что перед ней сидит красивая молодая женщина с синими, как море, очами, и мягким золотом волос, водопадом струящихся по плечам. Она видела ее высокий лоб и тонкие скулы, благородные черты лица, нежный изгиб губ — а затем эта тонкая пелена спала, и кожа ее побледнела и покрылась сетью морщин, и руки ее покрылись письменами, которые ни одна река не сумела бы смыть, — Я отказалась от нее, став сердцем. Она отказалась от меня, позабыв о наших грезах и мечтах… Я видела, как она уходила к богам, — ведьма затихла, а Шедавар ощущала, как дерет глотку и как болезненно сдавливает сердце, — Ты спрашиваешь меня, что делать… Уводи их, искорка. Как можно быстрее иди к Реанэсс, расскажи ей всю правду — и уводи их. У нас остается неделя — больше я не выдержу. А там уж… а там уж делай то, что считаешь нужным и верным. Слушай внимательно их голоса… Они помогут. Небо поможет тебе.

— Неделя? — опешила Шедавар. Так мало…

— Потому я и заклинаю тебя — торопись, — Слепая Мэг вновь покачала головой, — Я не хочу, чтоб они видели его гибель. Уведи их раньше, чем это произойдет.

Они сидели в молчании, и Шедавар ощущала, как сквозь нее проносятся все те годы, что она провела здесь, а вместе с ними стремительно несется и жизнь города, ныне утекающая как вода из ладоней. А внутри было пусто-пусто — даром что ветер не гулял, и как-то болезненно-холодно. Ей хотелось иначе, хотелось…