Вздохнув, Шедавар откинула голову назад, растягивая на шее завязки пальто, чтоб ослабить узел. Солнце тут же ослепило ее глаза, привыкшие к темноте, и она скривилась, щурясь и часто моргая, а затем выпрямилась, отстраненно оглядывая просторы вокруг. Прозрачный синий воздух звенел морозом и искрился, словно весь в звездной пыли, под ладонями было колко и холодно, а в груди пусто и как-то тревожно. Здешняя тишь и красота никак не вязалась с тем штормом, который медленно поднимался где-то в ней. Лореотт, наверное, сейчас тоже тих и спокоен. Перед глазами тут же возникла белая колонна с тонким-тонким, едва различимым разломом, возник желтый глаз Аллэи, с укором глядящий на нее в тот последний раз перед отъездом королевы, а еще — глаза Мэгавар, туманные, затянутые горькой пеленой воспоминаний. Это все держало ее в тисках так крепко, что дурные мысли никак не шли из головы, заплетаясь змеиным клубком все туже, переплетаясь тяжелыми петлями и не давая вдохнуть свободно.

— Ниэнавар, ты-то, наверное, точно знала бы, как этот узел расплести, правда? — слова сами сорвались с губ тихим полушепотом и унеслись белым полупрозрачным облачком. Шедавар вновь вздохнула, хлопнула себя по коленям, приходя в чувства, и поднялась из снега, стряхивая переливающуюся серебристую пыль с одежды. Спрятав окоченевшие руки в глубокие теплые карманы, королева Лореотта медленно побрела вдоль берега к городу, погрузившись в свои мысли.

У стены стояли караульные, при ее приближении вытянувшиеся по струнке. Хором они ударили древками длинных копий оземь, и Шедавар лишь лениво кивнула в ответ, едва удостоив их взглядом. Навстречу ей пронеслась целая ватага детей, что вприпрыжку гнались за лохматым псом, визжа и смеясь. Пес, подпрыгивая от счастья, стрелой промчался мимо ног Шеды, едва не сбив ее и задев ее колено черным хвостом, а дети сбились в кучу и замерли перед ней, задирая головы все как один — и тут же сгибаясь пополам, заходясь в восхищенных вздохах и испуганных приветствиях. Не сдержав смеха, Шедавар скрестила руки на груди и грозно нахмурила брови:

— Бездельничаете, мелюзга?

Десять пар глаз уставились на нее, не мигая, и Шеда ощутила себя совой в окружении маленьких внимательных совят. Правда, золото их глаз уже угасло, оставшись лишь крохотным ореолом у зрачка, а всю радужку затапливала небесная синь у одних, зелень лесов — у других, темная смола — у третьих. Одна из девочек, повыше других, с двумя тонкими светло-рыжими косичками и огромным синяком прямо на лбу, утерла рукавом раскрасневшийся нос и храбро заявила: