Яромир мотнул головой, дождался, пока раззадоренный Иван скроется в избушке, и медленно подошел к колодцу. Глубоко внизу спокойно мерцало зеркало вод — ни плеска, ни шороха. Оборотень мрачно приставил указательные пальцы к верхней губе и задумался.

Он-то рассчитывал, что водяной махнет рукой на потерю золота, не станет из-за этого прибегать к Придонному Тракту. Это ведь очень сложная дорога, запутанная — даже просто ходить по ней умеет далеко не всякий. А уж отыскать конкретного человека именно в момент, удобный для нападения… да, хозяин Белого озера крепко разозлился, раз приложил такие усилия…

Теперь ухо держи востро, от водоемов держись подальше…

А в избе Яромира встретил сердитый взгляд княжича, стучащего ложкой по столу. Никаких блинов не было и в помине — когда баба-яга успела б их напечь-то? Да и зачем, коли только что обед кончился? Обманул вредный оборотень Ивана-простягу…

Вместо блинов в печи булькал котелок с вонючим варевом. Овдотья Кузьминишна стряпала какое-то ведьмовское зелье — подбрасывала сушеные травки, помешивала черпаком на длинной ручке и неспешно начитывала заклинание:

Из печи исторглось дымное красноватое облако, явственно потянуло паленой шерстью, пером и чешуей. Баба-яга вдохнула вонь, чуть прикрыла глаза и удовлетворенно цыкнула зубом. Осторожно сняв котел с огня, она передала его Яромиру и наказала:

— Ступай, яхонтовый, разбрызгай окрест избушки, как по чину подобает. Управисси?

— Управлюсь, бабуль, не впервой, — усмехнулся оборотень, бережно вынося зелье из избы.

Вернулся он быстро — уже с пустым котлом. Баба-яга распахнула ставни, внимательно посмотрела на небозем, щуря старческие глаза, и молвила:

— Ну, яхонтовый, на вечерней зорьке начнем…

— Чего начнем? — оживился Иван.

— Кота Баюна выслеживать, — рассеянно ответил Яромир. — Ты сиди пока — это бабуся сама сделает, нам туда лезть не стоит, только помешаем… Наша очередь потом наступит.

— Правильно, касатик, под руку тут соваться не надобно… — кивнула Овдотья Кузьминишна.

Смеркалось. Иван и Яромир терпеливо ожидали заката — оборотень делал зарубки на носу, княжич жевал рыбный курник. Постепенно он задремал — но жевать не прекратил. Яромир недоверчиво приподнял брови, глядя на этакое чудо — он и не знал, что кто-то на свете способен одновременно есть и спать.

Заглотнув добрую половину, Иван все-таки подавился. Закашлялся, выхаркивая крошки, уронил остатки, но тут же успокоился, улыбнулся сладкому сну, сунул ладонь под голову и страшно захрапел. Оборотень невольно вздрогнул, дернулся и досадливо пихнул княжича в бок локтем.