Однако в тихую березовую рощу оборотень вступил со вздохом облегчения — уж здесь-то его ни один леший тронуть не осмелится. Тонкие белые стволы словно пели тихую хрустальную песню — такое умиротворение разливалось вокруг. Листва на ветках сильно поредела, и нагие деревянные красавицы стыдливо прикрывались жалкими остатками былой роскоши. Большая часть их золоченых нарядов шуршала под лапами Серого Волка.

Неспешно минуя большую поляну, Яромир услышал стук и гром — то сражались могучие лоси. Громадные рога, так похожие на сохи пахарей, сталкивались с оглушительным треском, вновь расцеплялись… и вновь сталкивались. Лесные великаны до того увлеклись битвой, что даже не заметили огромного волка, прошедшего под самым носом. Их занимало совсем иное — тоненькая безрогая фигурка, виднеющаяся в прогалах меж деревьями. Красавица-лосиха, терпеливо ждущая победителя — он станет ее мужем, отцом будущих лосят, безраздельным хозяином сих владений.

— Слезай, Иван, приехали, — мотнул шеей Яромир.

— А куда… — начал княжич, оглядываясь по сторонам, но тут же запнулся.

— Ага, вот именно, — широко зевнул Серый Волк, совершенно по-собачьи принимаясь чесать за ухом. — Именно туда.

В конце поляны, где деревья сходились сплошным частоколом, притулилась крохотная избушка. Старая-престарая, ветхая-преветхая… и на двух высоких столбах-корягах. Точь-в-точь как та, в которой Иван с Яромиром тремя седмицами ранее Ягу Ягишну поджарили…

— Баба-яга?! — ахнул Иван.

— Аюшки?.. — с готовностью распахнулась дверь.

Старушка, выглянувшая наружу, радушно улыбалась. Правда, улыбку слегка портил кривой клык, торчащий из-под нижней губы.

Но во всем остальном — бабка как бабка. Росту махонького, личико морщинистое, хитренькое, седые власа аккуратно уложены, на голове платочек повязан, на плечи яга собачья наброшена, в руке помело.

— Поздорову ль, Овдотья Кузьминишна? — ухмыльнулся Яромир, поднимаясь на ноги после превращения. — Все ли ладно, все ли хорошо?

— Охти, батюшки-светы, да кто ж ко мне в гости-то пожаловал! — хлопнула в ладоши баба-яга. — Яромир свет Волхович, яхонтовый мой! То-то чую — духом волчачьим повеяло! А кто ж с тобой-то, касатик? Ишь, молодец-то какой ладный, красавчик писаный!

— Иван, князя Берендея сын! — невольно подбоченился княжич. — Меньшой!

— Да уж вижу, вижу, что не простого роду-племени! — цыкнула зубом Овдотья Кузьминишна, оценивающе глядя на богатое иваново платье. — Зачем пожаловали, котики мои? Дело пытаете, аль от дела лытаете?

— Первое, бабуль, первое, — развел руками оборотень. — За помощью явились…