И я решаюсь — бормочу почти что клятву, почти точь в точь повторяя за Эльсиминой, и мысленно тянусь к ней, позволяя себя направить. У меня темнеет в глазах, бешеным стуком заходится сердце, почему-то отзываясь болью в ушах, я практически теряю сознание, мне даже начинает казаться, что коварная тётушка меня перехитрила, и сейчас заберёт мою душу, оставив в камере бездыханное тело, но нет. Я всё ещё чувствую руки и ноги, хотя мне и кажется, что воздух стал густым и вязким, затем несколько секунд головокружения, я падаю, больно ударившись спиной и затылком, и открываю глаза.

Вокруг темно, в нос бьёт даже не многовековая, а, кажется, вечная сырость, где-то рядом течёт вода, и стоит глазам немного привыкнуть — становится заметным тусклый зеленоватый свет. Я с огромным трудом — у меня ощущение, что я пробежала двадцатикилометровый марш-бросок в полном снаряжении, одновременно решая какие-то запредельно сложные задачи в уме, и теперь не могу ни шевелиться, ни думать — поворачиваюсь к источнику света. Это огромный, просто-таки гигантский камень, он кажется вросшим в пол, рядом с ним стоит женщина, но рассмотреть её в таком слабом освещении не представляется возможным. Впрочем, кто это может быть ещё кроме Эльсимины? Куда больше меня занимает мужчина — я не сразу его замечаю, но, заметив, уже не могу оторвать взгляд, чувствую, как холодеют руки — то ли от каменного пола, то ли от ужаса и совершенно определённого предчувствия. Мужчина прикован к стене. Мне не рассмотреть его лица, но я вижу, как он истощён, и чудится, что вижу царапины на его руках и шее. И я готова поставить всё, что у меня есть, на то, что это её муж. Какой-то несчастный из рода Орро, согласившийся на ритуал в надежде на могущество, и получивший вместо него мучительное рабство… и как знать, не заготовлены ли у тётушки кандалы и для меня? Вот там вот справа, кажется, как раз ещё место осталось. И до камня недалеко… Я делаю из последних сил попытку подняться, и организм тут же мне мстит — сознание я теряю ещё до того, как снова оказываюсь на полу. Интересно, есть ли у меня шанс очнуться не в кандалах? Да что там кандалы, есть ли у меня вообще шанс очнуться?

Впрочем, полагающееся мне беспамятство так и не наступило. Вместо этого моё сознание каким-то образом оказалось внутри того самого зелёного камня, и чем дальше, тем больше мне становилось от этого не по себе. Нет, ничего плохого камень мне не делал, наоборот, он охотно отзывался, он был мне рад, и даже, кажется, демонстрировал готовность служить, но у меня внутри всё равно всё переворачивалось. Несчётное количество душ, все, имевшие глупость или неосторожность когда-либо связаться с кваррной, были тут, даже те, кто давно умер. Те, кто являлся мне призраками. Неужели, вступив в кваррну, не избавиться от неё и после смерти? И я сама — жива ли я ещё? Или… Камень откликается, уверяя — жива. Я не настолько рисковая и не настолько самонадеянна, чтобы пытаться переиграть Эльсимину на её же поле её оружием, и, наверное, никогда бы сознательно на это не решилась, но камень реагирует и на несформировавшиеся толком мысли, и вот я уже вижу новообретённую тётю. Успеваю испугаться, потому что и она смотрит прямо на меня, но затем понимаю, что это зеркало — я смотрю чужими глазами и пугаюсь от осознания этого, честно говоря, ещё сильнее. Но всё же остаюсь. Тем более что по зеркалу начинают разбегаться круги, а значит, она собирается с кем-то связаться. Надо послушать. И посмотреть.