Собеседник Эльсимины — увы, рассмотреть его невозможно, слишком темно по ту сторону зеркала — начинает сразу с претензий.

— Ты не держишь слово, — роняет тягучий мужской голос. — Так не пойдёт.

— Это всё занимает больше времени, чем предполагалось, — спокойно пожимаем плечами мы с Эльсиминой. Я ловлю себя в шаге от того, чтобы попытаться порыться в голове женщины и выяснить, о чём это они. Даже Ашш не умеет вторгаться в чужие мысли и воспоминания незаметно, куда уж мне, и раз Эльсимина меня до сих пор не убила, не стоит её дразнить и провоцировать. А она тем временем добавляет. — Если бы вы выполнили свою часть договора, мне бы не пришлось отвлекаться на девчонку и…

— Она приехала в Аррагарское царство, что ещё? — отмахивается человек в зеркале. — И Ашш-Ольгара ты можешь больше не опасаться.

Тётушка хмурится и вскидывает голову, собираясь высказать что-то резкое, но тут связь обрывается — зеркало неожиданно темнеет, а когда проясняется, там только отражение.

Она медлит несколько секунд, то ли ждёт, что всё наладится само собой, то ли не понимает, что произошло, затем делает движение рукой — я чувствую своего рода необычную щекотку, когда сила устремляется к зеркалу, но поверхность остаётся всё такой же — обыкновенной, отражающей слегка растерянную женщину. Она делает ещё одну попытку, с тем же результатом, разве что отражение становится взволнованным.

— Что за… — бормочет она, упрямо повторяя жест. Затем она пробует что-то ещё, я не могу угадать что, но и это у неё не получается. Мне недоступны её мысли, и я боюсь делать какие-либо попытки в эту сторону, но я делю с ней все физические ощущения, и сполна ощущаю тот ужас, который на неё накатил — спазмом в горле и бешено стучащим сердцем.

Она затравленно озирается: из этой комнаты только один выход — двойная инкрустированная дверь, здесь нет никаких окон, весь свет — от магического светильника в углу, и, словно по заказу — стоит взгляду Эльсимины остановиться на нём, он начинает гаснуть. Тётушка бросается к дверям, пока их ещё можно рассмотреть, но воздух стремительно густеет вокруг неё, она вязнет и останавливается всего в паре шагов от заветного выхода, кровь бешено стучит в висках и от паники, и от напряжения при попытке сделать ещё хоть одно небольшое движение, применить хоть какое-то заклинание, хоть что-то, хоть как-то… Должна признаться, что эта женщина вовсе не тот человек, с которым мне хотелось бы делить эмоции и переживания, какими бы они ни были, и уж тем более такие, но я так захвачена её страхом, что у меня и мысли не возникает, что мне-то можно это не проживать. Что можно хотя бы попробовать позвать камень и вырваться из этого ужаса. Вместо этого я, кажется, даже добавляю страха своей тётушке, по крайней мере, я не могу поручиться, что хриплый полустон-полукрик, сорвавшийся с её губ, не на моей совести.