– Эй! А ты что здесь забыл???

Генка вздрогнул и обернулся всем корпусом.

– Ты сам сказал, спрятаться…

– Но не на болотах же!

Генка обвёл глазами Ваню, потом – вокруг него и опустил взгляд себе под ноги. Руки мальчика тряслись, челюсть выбивала канкан. Похоже, столичный мажор и сам не до конца понимал, что с ним приключилось.

– Ну, я бежал… Бежал через главные ворота – почему-то там не было охраны… И в лес. Просто в лес, не разбирая дороги… Пока не наткнулся на этом место. А тут вы… – Генка будто оправдывался. – Я увидел, как он… Ну, этот, – кивнул на болото, – говорил тебе это всё, угрожал. И Пухлого с ведьмой тоже увидел. И я понял, что если ты его сейчас не того… то он… он вас этого…

– Ты его столкнул? – догадался Иван.

Рукомойников моргнул.

– Я спрятался за деревом. А когда он занёс меч, выпрыгнул и… Не надо было?

– Геныч, да ты мне жизнь спас! И Тёмычу, и Энжел! Прикинь? Ты врубаешься вообще? Ты весь лагерь спас! Да что там лагерь… Всю Россию!

Сусликову впервые в жизни хотелось обнять своего недруга и на радостях как можно сильнее подбросить вверх. Хотя… какой же он теперь недруг?

Всё менялось настолько клипово – и эмоции, и события, – что в проигрывателе судьбы необходимо было кликнуть на паузу. Ваня, устало выдохнув, опустился на ютившийся поблизости пень. Вспомнил, что ранен. Каково же было его изумление, когда обнаружилось, что ушибов нет, крови тоже и рана пропала – нога была цела, без единой царапины! Даже палец перестал болеть! Опухолость спала, коже вернулся прежний цвет, а о клыках пещерного зомби напоминали только едва заметные точки.

Мальчик устремил взгляд на друзей, что по-прежнему стояли возле кустов. И Тёма, и Энжел тоже переменились. Их руки опустились, а на лица постепенно возвращалось осмысленное выражение.

– Не думал, что скажу тебе такое… – Сусликов подыскивал нужные слова. Это злиться легко, благодарить всегда сложнее. Сколько в любом языке существует готовых оскорблений? А формул благодарности – раз-два и обчёлся. – Но… спасибо.

Генка сел рядом и пожал плечами.

– Ты спас меня первым, так что теперь квиты.

И над болотом растянулась тишина. Каждый из мальчиков молчал, размышляя о чём-то своём.

– Прости меня.

Ваня решил, что ослышался. Повернулся к Рукомойникову.

– За что?