Взятые под запор церковные ворота дрогнули. Все затряслись, услышав глухой стук и скрип, ознаменовавшие приход умерших: десятки рук толкали, щупали и ударяли снаружи в окованную железом поверхность двери.

– Пришли за нами, – обрадовался доминиканец. – Отворю апостолам благой вести…

Вийон застонал. Монах быстренько кинулся к дверям. Поэту не оставалось ничего иного, как ухватить его за сутану, придержать на месте и сильно тряхнуть.

– Не так быстро, господин поп! Еще раз захочешь дотронуться до засовов, гарантирую, что пну тебя так, что полетишь в небо, как ядро из гаковницы. Эй, господа рыцари! Проблемы!

– Что тут? – загудел Ян из Дыдни. – Что вы тут шумите?

– Отпустите меня, – захныкал доминиканец. – Они зовут. На Страшный суд…

Поляк без предупреждения ударил монаха бронированной перчаткой с такой силой, что добрый брат пал на колени.

– Жвикулис! Забери этого попа на хоры. Посади на лавку и следи, как за собственным дитятком. Он не имеет права приближаться ни к дверям, ни к окнам!

– Да, господин.

Монах дал отвести себя без возражений. Еще раз оглянулся на рыцаря и вора.

– Вы заблуждаетесь, господа, как манихеи или иудеи! – крикнул. – Не защититесь пред слугами Господа, потому что господство его предсказывают жена и ангел, сходящий с неба, семь последних труб и мертвые, которые выйдут из могил, чтобы судить живых. Тщетно оттягивать неминуемое. День Суда пришел, и наш мир погибнет в потопе, чтобы возродиться в Царствии Божьем.

Вийон больше не слушал его болтовню. Доминиканец отошел вместе с Жвикулисом, а его пронзительный голос еще долго бубнил под высоким сводом.

– Мендель, франк! – поляк подозвал их жестом. – Ступайте за мной. Проверим, нет ли тут еще каких-нибудь лазеек или других ворот.

Поэт и иудейский торговец послушно двинулись за рыцарем. Ян из Дыдни проверил главные ворота, но не тратил на них лишнего времени. Потом двинулся вдоль стены и, приставив лавку, заглянул в бойницу – в одно из четырех окон церкви. Вийон заглянул ему через плечо. Увидел туманную осеннюю ночь, освещенную далеким сиянием луны, которая на миг выглянула из-за туч. Увидел кривые деревянные кресты погоста. А вокруг них – настоящий муравейник мертвых.

Они кружили вокруг церкви, словно мухи и оводы вокруг конской падали. Били по камню, стучали в двери, щупали стены. В глубине кладбища он увидел целую группу стригонов, что держались за руки и танцевали, кружа в хороводе. Остальные раскачивались между надгробьями. Иногда они со всех ног бросались к стенам храма, опрокидывая своих собратьев, спотыкаясь об корни. Растоптанные и поваленные, они вставали и с упрямством, достойным лучшего применения, вытягивали кривые лапы в ту сторону, где спрятались люди.