– Ты его убил, – резко сказал Крыло.

Я увидел ужас в его глазах.

– Он мог отпустить магию, – сказал я Крылу. – Однако он этого не сделал. Вот почему он умер. Я лишь хотел защитить нас от него. – Теперь, когда я понимал, чего хочу, мне не составило проблемы увидеть, как изменится мир, и найти магию этого изменения. – Я не причиню тебе вреда, Крыло. Мое предложение, которое я сделал Вестнику, все еще в силе. Забирай своих людей и уходи.

Он поднял руку, но я не почувствовал движения его воли. Теперь, когда Вестник умер, рядом не было Голоса, который давал бы ему силу. Он останется беспомощным до тех пор, пока Голос Золотой-Зяблик не поймет, что произошло здесь сегодня, и не обратит свое внимание – и передачу императора – в нашу сторону.

– Неужели ты думаешь, что твой брат принял бы это? – спросил я, осторожно коснувшись истерзанной руки бабушки. Она застонала, но продолжала лежать неподвижно, а ее дыхание оставалось поверхностным и хриплым. – Стал бы он сражаться за империю, которая причиняет такую боль?

– Я не знаю, – пробормотал Крыло. – Его убили восставшие. И у меня никогда не будет возможности задать ему этот вопрос.

– Его голова лежала у меня на коленях, когда он умирал, – сказал я. – И я думаю, что он скорее вонзил бы нож в горло Вестнику, чем стал участником пыток. Как и ты. Я не могу знать наверняка, но верю, что он сумел бы все понять, как сделал я. Мне хочется верить, что и с тобой все будет именно так. Спроси себя – как спрашивал у могилы Иволги, когда мы виделись в последний раз, – неужели это правильно?

Лиана падали превратила руку моей бабушки в изуродованную плоть, в которой виднелась голая кость, окруженная новыми зелеными побегами. Не существовало лекарств, которые смогли бы это исправить, а исцеляющая магия лишь привела бы к ее смерти.

Как было в грязи, в Железном городе, я потянулся к магии, находившейся за пределами исцеляющих заклинаний. Не имея ограничений канона, я сумел ее отыскать, взял ее и позволил нас связать.

Я услышал шаги, дверь открылась, зазвучали приказы на сиенском, но я не обращал на них внимания.

Мои мысли вернулись к заросшей тропе, ведущей к Храму Пламени, где бабушка нашла мое изуродованное тело и сумела его восстановить. Теперь я делал то же самое для нее. При помощи магии, которую я однажды знал как колдовство, я изменил форму ее руки, вытащил лиану, обвивавшую мышцы и кость, залечил раны, а потом почувствовал волну слабости, когда мощная исцеляющая магия, что нас связывала, начала восстанавливать ее жизнь, вытягивая силы из меня.