Она подвинулась на шелковых простынях и произнесла:

— Я так долго ждала.

— Я тоже, — прошептал он.

Разделся и на цыпочках прошел к кровати. Поднял простыню и скользнул к ней рядом.

Она хихикнула и вытянула татуированную руку. Стоило дотронуться до его липкой кожи, как она поперхнулась и отдернулась. Сидрус одной рукой зажал ее горло, а второй — промежность и медленно навис бугорчатым лицом в дюймах от ее устрашенных глаз.

Часы спустя через открытый черный ход пришел Измаил. Поставил маленький, но увесистый рюкзак на нижнюю ступеньку лестницы и развязал шнурки. Фимиам заострил его предвкушение. Он разулся, взял рюкзак и поднялся по скрипучей лестнице. Было темно, единственный источник света — слабый проблеск под ее дверью. Сегодня особой нужды в таких предосторожностях не имелось, поскольку любопытная парочка, заправлявшая скорняцкой на первом этаже, уехала. Запах из их мастерской почти пересиливал фимиам. Он прокрался на площадку у ее двери, и пол застонал. Он знал, что она не могла не слышать, если еще не спит. Отворил дверь. Парфюм ошеломлял, а смешанный с ароматом ее тела — опьянял. Но под его пронзительностью находился сладкий пустой запах мяса.

В маленьком металлическом подсвечнике горела простая ночная свечка. С жестяного выступа на подсвечнике свисало колечко — крошечная рудиментарная люстра, — а на нем болтались грубо вырезанные ангелочки из плоского металла. Жар огня ловил лезвия на кольце и все кружил и кружил ангелочков. Их силуэты плясали и покачивались на стенах. Он снял бушлат и поставил рюкзак в ногах кровати.

Увидел на постели ее силуэт.

— Я так долго ждал, — сказал он.

Разделся и на цыпочках прошел к кровати, поднял простыню и скользнул к ней рядом. Рука протянулась к своему первому, хищному, аппетитному касанию. Постель была мокрой, и вовсе не утонченной гладкости кожи коснулись пальцы. Он в отвращении отскочил. Под рукой что-то шелохнулось в нечеловеческом движении. Он, переводя дыхание, сполз с кровати на пол. В конце концов шатко поднялся и наткнулся на столик, где горела свеча. Медленно вращающиеся тени перекосило, неуклюжие ангелочки ожесточенно зарезвились у стен. На столешнице находились маленький нож для хлеба, а также еда, бутылка вина и два бокала. Он схватил оружие и отдернул простыню, чтобы узнать, что за бестия там ползает. Оно проследило за ним из Ворра? Он чуть не закричал, врезавшись спиной в столик и отправляя тот вместе со всем на пол. Свет потух, и от скрученных простыней раздался отвратительный гортанный вопль, когда он похватал одежду и рюкзак и ринулся из комнаты, скверно свалившись на лестнице, скатившись кубарем и рассыпая впотьмах пожитки. Во рту стояла рвота. Он вцепился в свои вещи и выпал в уличную ночь, нагой и побитый. Нацепил рубашку и промокшие штаны и несся по улицам, желая света, желая, чтобы все это оказалось не более чем самым страшным кошмаром в его жизни.