Вот почему комнатки над ней шли так дешево. Жильцы не задерживались надолго и обычно были из скрытных. Потому когда о кратком съеме попросила молодая красавица-танцовщица со шрамами на лице, Готфрид места не находил от радости. Тафат не разделяла его чувств, но она знала, что он не даст рукам волю. В конце концов, это она внизу занималась потрошением и свежеванием.

Отчасти их успех объяснялся воодушевленным заимствованием Готфрида ритуальных практик у Людей Лунного Очага. Говаривали, что у него в мастерской есть даже собственный алтарь, окруженный мутантами в клетках. Трижды в год они участвовали в бантулендах в четырехдневном жертвоприношении с трансом, где пребывали и сейчас, а значит, Шоле получила в свое распоряжение все здание. Можно разжечь больше ароматических палочек и меньше переживать на лестнице о своем платье. Можно, покуда те танцуют голыми в джунглях, разыгрывать хозяйку этого страннейшего из домов. Все сошлось идеально. Комнаты подчищены и надушены, свечи зажжены, вход отперт.

Люди Лунного Очага провели уже два дня из ритуала. Пляски продолжатся всю ночь напролет и следующий день. Когда в новых сумерках взошел полумесяц, за барабаны ввалился на заплетающихся ногах Готфрид Дройш. Голый и белый, он казался засохшим деревом, скрипящем в лесу сине-черных волн. Облака светлячков прошивали заросли зеленой люминесценцией и на несколько секунд окрасили его нелепую чужестранность в нечто смутно экзотичное.

Шоле лежала в постели, и он вошел через черный вход. Поставил маленький, но увесистый рюкзак на нижнюю ступеньку лестницы и развязал шнурки. Фимиам заострил его предвкушение. Он разулся, взял рюкзак и поднялся по скрипучей лестнице. Было темно, единственный свет — слабый проблеск под ее дверью. Сегодня особой нужды в таких предосторожностях не имелось, поскольку любопытная парочка, заправлявшая скорняцкой на первом этаже, сегодня где-то исполняла ритуалы в честь своих косматых богов. Тем не менее он крался. Площадка у ее двери застонала, и он знал, что она не могла не слышать, если еще не спит. Отворил дверь. Парфюм ошеломлял, а смешанный с ароматом ее тела — опьянял. В маленьком металлическом подсвечнике горела простая ночная свечка. С жестяного выступа на подсвечнике свисало колечко — крошечная рудиментарная люстра, — а на ней болтались плоские ангелочки, грубо вырезанные из металла. Жар огня ловил лезвия на кольце и все кружил и кружил ангелочков. Свет огня рассылал их силуэты плясать и покачиваться на стенах. Он снял бушлат и поставил рюкзак в ногах кровати.