– Их владения – что владения муравья в сравнении с богатством ди Регулаи. Най. Вы женитесь на сверкающей драгоценности из Банка Метано или Беланче – или, быть может, на принцессе из далекого Шеру. Но точно не на девчонке из семьи, которую и так поглотила ваша собственная, какой бы древней и благородной ни была ее кровь.

– Значит, мои желания не имеют значения?

– Сфай. Давико. Оглянитесь. Используйте свои глаза. Используйте голову. Вокруг вас вращаются колеса. Огромные колеса, которые ваш отец крутит за вас. Они подобны мельничным жерновам, что перемалывают пшеницу в мелкую муку, из которой однажды испекут хлеб. Быть может, даже королевский пирог.

– А если я хочу чего-то иного?

– Значит, ваш разум затуманен. – Он шумно захлопнул гроссбух. – Идемте. Уже поздно. Утром я поговорю с Ашьей. Сначала мы облегчим боль в ваших чреслах, что возбудила прекрасная юная сиа. Когда у вас голова прояснится, а пыл ослабеет, мы поговорим. Нелегко мыслить ясно, когда вся кровь прилила к члену. Особенно это относится к молодому мужчине. Вся его скудная мудрость испаряется.

– Вам известны планы моего отца, – обвиняюще сказал я.

Каззетта пожал плечами, и это наволанское движение говорило: «Может, да, а может, и нет, а может, я не хочу отвечать».

– Я знаю, что вы неглупы. Что вы не станете дурачить сами себя и не потеряете голову из-за покачивающихся женских бедер или тугих грудей. Мы позаботимся о том, чтобы хорошенько выдоить ваш член, а после, быть может, обсудим будущее, которое ваш отец выковывает по своему усмотрению, и все те судьбы, которые он перемалывает в полезную муку.

– Я не мука, – сказал я.

Каззетта оценивающе посмотрел на меня:

– Уж поверьте, маленький господин, для вашего отца мы все пшеничные зерна, из которых получается либо мелкая мука, либо бесполезная мякина. И если вы окажетесь мякиной, вас сожгут.

Глава 30

Глава 30

Мне следовало прислушаться к предостережению Каззетты, но, подобно драконьему глазу, Челия притягивала меня.

Теперь я смотрел на нее иначе. Раньше я видел в ней сестру – красивую, конечно же, приятную взгляду, но знакомую. И вдруг будто увидел ее заново. Увидел, как облепляет бедра ткань и как вздымается над вырезом обнаженная кожа грудей. Как она убирает роскошные темные волосы с соблазнительного изгиба шеи. Мои пальцы отчаянно желали погладить манящую ложбинку горла, где лежало янтарное ожерелье. Заслышав шелест ее юбок и мягкий шорох туфель по мрамору, я страстно предвкушал ее появление.

Но сильнее всего я чувствовал ее глаза. Ее темные глаза, впивавшиеся в меня.