Парл с неприкрытым удовольствием потрепал своего преданного и кровожадного питомца.

– Верно, – согласился я. – Он прекрасен.

Я не приближался к коню. Он следил за мной, будто кровавая фата, желающая вцепиться в горло.

– Я слышал, что в Мераи разводят хороших боевых лошадей, – сказал я, – но даже не догадывался, насколько они великолепны.

– Ай. Так и есть. Его прадедом был Викторикс, на котором мой дед отправился на Южную войну.

Итак, угроза, послание и проверка – и все в одном коне. Дед парла выступил вместе с шеруанцами против Наволы. Мы все еще рассказываем истории о том, как их армия пронеслась по равнинам, чтобы осадить нас.

– Мы уважаем вашего деда, – осторожно ответил я. – В нашем палаццо есть фреска с Речным союзом. Ваш дед договорился о мире с Шеру.

Мы все улыбались, но опасность была реальной. Дед парла едва не уничтожил нас, заключив союз с Шеру и присоединившись к нападению на Наволу. Если бы мой собственный дед не организовал союз Наволы, Парди и Савикки и не подкупил люпари, наши женщины могли бы носить волосы высоко забранными и распущенными, как носят их в Мераи, расхаживать в высоких ботинках и по-северному грассировать и шепелявить.

Лишь когда поражение казалось неминуемым, старый мерайский парл переменил сторону, осознав, что Мераи пострадает, а Шеру – нет, и заставил правителей Шеру заключить мир, притащив их за доску переговоров, не выпуская их армию из ловушки под перевалами Руйи, чтобы они не сбежали до возмещения убытков; этот договор обеспечил безопасность Мераи, несмотря на разрушения, которые они нам причинили. Тот парл был коварным. Отец говорил, что, не будь его, Мераи принадлежала бы Наволе, совсем как Парди.

– Подойдите к нему, – настаивал парл. – Он мой любимец.

Я задумался, уж не намерен ли он убить меня здесь. Заявить, что его лошадь прикончила наследника Регулаи. Внука человека, который когда-то унизил его семью. Какая трагедия.

– Вы же не боитесь. – Парл погладил своего коня. – Я слышал, что вы любите верховую езду и хорошо разбираетесь в лошадях.

Мне потребовалось все самообладание, чтобы не отпрянуть от коня, не развернуться и не покинуть конюшню. Жестокость исходила от животного, как жар от кузнечного горна. Я протянул руку. Конечно же, Империкс щелкнул зубами.

– Кажется, он не хочет, – сказал я.

– Най. – Парл отмахнулся. – Он просто вас дразнит. Делламон, будьте любезны, дайте Давико сахар, чтобы угостить Империкса.

Делламон с бесстрастным лицом извлек из рукава кусок сахара, роскошный подарок – особенно для лошади, – и дал мне.

Ну разумеется, у первого министра в рукаве оказался сахар. Все подстроено. Я видел весь спланированный ими спектакль. Видел роли, которые они играли, и подозревал, что моя роль заключалась в том, чтобы… ну, хотя бы покалечиться. Най. Этот конь должен слушаться голоса парла. Значит, они хотят напугать меня. Империкс поставит меня на место. Окровавленного, но живого. И слабого, в сравнении с парлом.