Я был рад, что моя теневая карта оказалась верной и что я выбрал правильное направление. Подошел почти к самим воротам конюшни, и количество сделанных шагов совпало с предполагаемым.

Я остановился в воротах, принюхиваясь к ностальгическим запахам. Вспоминая то давнее время, когда оседлал Пенька и выехал из палаццо, собираясь сбежать, – но встретил Каззетту. Как бы сложилась моя жизнь, если бы я переехал его, если бы покинул город в день моего Вступления?

Мокрый нос прижался к моей ладони. Я вздрогнул, сразу узнав эту влажную морду – и понял: если хоть как-то выкажу свою любовь, Акба или калларино используют Ленивку против меня. Причинят ей боль, чтобы причинить боль мне.

Я рассеянно погладил Ленивку по голове, потрепал уши. Притворяясь равнодушным, хотя мое сердце пело.

– Кто это? – спросил я вслух. – Кажется, какая-то псина?

Ленивка заскулила и потерлась о ноги. Акба зашипел на нее, и она зарычала в ответ.

– Прочь, шавка. – Я резко оттолкнул Ленивку, не желая, чтобы Акба сделал ее объектом своей злобы. Она вернулась, но я снова оттолкнул. – Отстань!

Мое сердце чуть не разбилось, ведь она была единственным другом, которого я встретил после падения нашей семьи, быть может, последним, кто уцелел, но мне полегчало, когда Ленивка, скуля, ушла. И все же я чувствовал поблизости ее, обиженную моим предательством.

Подавив чувство вины, я ощупью пробрался внутрь. Меня окутали запахи конюшни. Ухоженной шерсти, длинной гривы, травянистого дыхания. Сена, навоза, промасленной кожи. Так много лошадей.

Мои ладони коснулись деревянной калитки, первой в ряду стойл. Я снова обрадовался. Эту часть палаццо я знал только по воспоминаниям, однако худо-бедно ориентировался здесь. Я был слеп, но, подобно моряку с картой и компасом, мог пересечь море и отыскать скрытый за горизонтом порт. Я шел от стойла к стойлу и негромко окликал лошадей. Многие подходили в надежде получить морковь или сахар, но Пенька среди них не было. Все эти кони были мне незнакомы.

– Это не твои, – услышал я.

Я повернулся на незнакомый голос:

– Вы меня знаете?

– Все тебя знают, слепец. – Человек хохотнул. – Однако твоих лошадей нет. Их продали сразу по прибытии архиномо Корсо.

– Даже дераваши?

Собеседник хмыкнул:

– Дераваши в первую очередь.

– Вот как?

Моя грудь сжалась, и не только потому, что план бегства рухнул. Пенька больше не было. Еще одна жертва падения моей семьи. Стало еще больнее оттого, что я отверг Ленивку. Моего последнего друга.

Человек подошел ко мне. У него был тяжелый шаг – без сомнения, на незнакомце были добротные кожаные сапоги, а в руке он, похоже, держал позвякивавший недоуздок. Моя догадка подтвердилась, когда звяканье переместилось на стену, к прочей упряжи.