– Животные всегда нравились мне больше, чем люди. Они надежнее.

Конюх рассмеялся:

– Я тоже это заметил.

– Вы не боитесь говорить со мной? – спросил я. – Хотя знаете, кто я?

– Я очень хорошо разбираюсь в лошадях, – ответил Хергес. – Без меня калларино до сих пор умолял бы Сиа Аквию, чтобы позволила оседлать ее.

– Значит, не боитесь.

– Я много чего боюсь. Но не калларино.

Нашу беседу прервал вбежавший в конюшню человек. Мягкие сандалии, но тяжелая мужская поступь. Нет аромата духов, а значит, слуга… Я пытался опознать его. Он что-то прошептал Акбе, но слов я не разобрал. Однако они явно ужалили моего надзирателя, потому что тот мгновенно подскочил ко мне и схватил за ухо.

– Пора идти, раб.

– Ну-ка стой! – приказал Хергес. – Я еще не отпустил его, а ты не выше меня по положению.

– Такова воля калларино, – прошипел Акба.

– И все равно я не давал тебе позволения, сфаччито.

– Мои щеки чисты! – ощетинился Акба.

– Некоторые люди рабы в душе.

Если бы Хергес не был таким сильным, а Акба – таким хорьком, они бы подрались. Но Акба ограничился шипением.

– Ай. Он раб и трус, – сказал Хергес. – Ты выбрал себе ужасного спутника, слепец.

– Калларино снимет с тебя голову, – пообещал Акба.

– И все равно я не давал тебе позволения.

– Мне лучше пойти, – сказал я. – Я завишу от расположения Акбы. Прошу, отпустите нас.

Казалось, Хергес задумался, противопоставляя неприязнь к Акбе силе зова калларино.