Каждый раз, когда кто-то говорил о своей любви к отцу, в моей памяти всплывал именно тот день. По правде говоря, в детстве я очень любила папу. Желтоватый свет, льющийся из его кабинета, который я видела каждое утро, просыпаясь на рассвете, глаза взрослого человека, сидящего, сгорбившись над книгой, которую он читал часами, неузнаваемый взрослый почерк, случайные каракули и зачеркнутые строчки. Как ребенок, жадно поглощающий книги для взрослых, искренне верящий, что может обладать подобными книгами, мог не любить такого отца? В его очках, которые он надевал только во время чтения, отражался свет, пальцы пахли сигаретами, из его уст всегда слетали какие-то незнакомые волшебные слова, стоило ему только начать говорить. Он был щедр в том, чтобы дать мне как можно больше свободы, и я просто не имела другого выбора, кроме как слепо любить его.

– Даже если это было у кого-то, кто знал тестя, имело ли смысл хранить это так долго?

– Наверное, этот человек пообещал что-то отцу, если вдруг когда-нибудь я стану писателем и попытаюсь его как-то опозорить.

Мой муж жестикулировал с помощью палочек для еды в воздухе, но остановился, громко рассмеявшись. Я с укором посмотрела на него, а затем быстро опустила голову. Стоило мне замолчать, как он снова начал шевелить палочками. Суши с брюшком камбалы и креветками вынесли и поставили прямо на контейнер для выноса еды, стоящий передо мной, а суши с лососем и морскими гребешками, которые я не очень люблю, принесли мужу. Палочки для еды, аккуратно положенные для того, чтобы рис не разваливался, выглядели очень мило.

– У меня внезапно возникла мысль, не кажется ли мое желание поесть морепродуктов просто предлогом?

– Это и так понятно. Тебе ведь нравится все самое дорогое.

Это не казалось мне упреком.

Как люди могут понимать и принимать друг друга, до какой степени? Я всю жизнь прожила, стараясь не стать таким человеком, который ищет какого-либо понимания у окружающих. Я твердо решила для себя, что не буду жертвовать жизнями других людей ради своего дела жизни или важных мне ценностей.

Также я никогда не думала о том, что моя мать отказывается от чего-либо ради отца. Посвятить свою жизнь бедному, но талантливому молодому писателю было ее добровольным решением. Она действительно любила отца и именно поэтому принимала его страсть к литературе и искусству, но не терпела его человеческих недостатков. При этом для моей матери таланты и недостатки отца были практически неразделимы. Я никогда не задумывалась и о том, что знакомство моих родителей дает основание полагать, что мама могла бы стать лучшим творцом, нежели отец. Пусть она никогда не мечтала стать художницей и не проецировала желания на отца, чтобы суметь добиться чего-то. Просто она осознала, что в отце действительно кроется огромный потенциал творца, она была им очарована и хотела быть рядом, чтобы он мог осуществить мечты. Я прекрасно знала, как мать гордится некоторыми достижениями отца. Это было ее счастьем.