– Зачем вам все это? Вы ведь даже не знаете, о чем я могу написать.
– Что бы ты ни написала, твоему отцу это понравилось бы.
Я считала, что нужно разорвать это общение, прервать все связи, чтобы этот человек не подумал просить меня второй или третий раз. Но я также хотела абстрагироваться от эмоций, которые прожигали меня изнутри, когда я думала об отце. Это может показаться забавным, но решение это требовало определенной смелости. Только потом до меня донесся отцовский голос, возможно, это было нечто, что было похоже на него. Как будто он собирался сделать так, чтобы я никогда не смогла сбежать…
На моем столе лежал конверт, в котором была рукопись. Находясь в лаборатории, я прочла первые пару страниц, затем пробежалась по всему тексту и положила обратно в конверт. Рукопись начиналась с признания в любви ко мне, за этим следовали рассказы о проведенном мною времени с отцом, о том, чего я не помню. То, о чем помнил только он, – небольшая история, в которой описывались весенний день, пейзажи с цветущей вишней или история, где я увидела облака, похожие на родителей, указывая на них ввысь.
Свет лампы падал прямо на написанное черным толстым маркером имя «Кан Чжэин» на конверте. Вся рукопись состояла из коротких абзацев, в которых были записаны какие-то мысли или памятные отрывки. Написанное отличалось по стилю от того, что обычно писал отец, но, учитывая объем текста, пережитое мной и мамой было описано в нем довольно подробно. Я даже заметила пару историй, которые когда-то рассказывала мне мама, но о которых я не помнила сама, так что мне сложно было представить, что эту рукопись мог написать кто-то кроме отца. Но почему она все это время была в чужих руках? Может, отец не хотел, чтобы этот текст попал ко мне? Он ведь даже не упомянул ни меня, ни маму в своем завещании. Даже в нем не было ничего, кроме литературы. Вместе с романом, в котором он отрицал все то, чего добился до сих пор. Когда я читала последнюю написанную отцом книгу, я подумала, что он просто погибает от нарциссизма, потому что он никогда не сможет избавиться от него. Я предположила, что кто-то случайно наткнулся на его рукопись. Но как и почему? Если бы отправителем этого конверта был близкий друг или один из учеников отца, сложно представить, что он был бы доставлен мне таким образом. Как минимум этот человек тот, кто не хочет, чтобы я знала о его существовании. Я никак не могла понять, кто это может быть. И чем дольше я размышляла об этом, тем больше моя цель не только сужалась, но и, наоборот, расширялась до каких-то невероятных масштабов, которых мне не постичь. Больше всего я сомневалась в том, стоит ли мне вообще читать эту рукопись, я была обеспокоена этими мыслями. И они заключали в себе всю суть, из которой рос гнев на отца, на самом деле он никуда и не исчезал, но в то же время появлялся словно из ниоткуда. Тем не менее во мне еще теплилась капля любви. Порой такие моменты, когда вам хочется пойти на компромисс с подобной привязанностью, накрывают вас как большая волна. Это чувство, которое мы можем испытывать часто, но каждый раз проживаем его по-новому.