– Хочешь проверить, Авано? Мне вообще-то сегодня везет. – Хайо ухмыльнулась, сунула пакетик с семенами обратно в футляр и убрала его в поясную сумку. – А еще, кажется, ты не заметила, что крышечка случайно открылась и твои таблеточки рассыпались по пути, так что скоро ты не сможешь вернуться ни к человеческому облику, ни к сознанию.

– Это что еще за выдумки? – Однако Авано остановилась, поднесла флакон к уху и встряхнула его. Тишина. – Но как?! Я же его наполняла, он был полон… Что ты сделала?!

– Волноходцу сегодня не везет, и, как мы видим, тебе тоже, – холодно произнесла Хайо. – Обычно рукотворный ад не касается непричастных, но ты, похоже, в достаточной степени причастна, чтобы и тебя зацепило.

– Он меня преследует! Он одержимый! Он псих! – Авано на трясущихся ногах двигалась к Нацуами и Хайо. Один глаз сиял голубым, второй тонул в черно-золотой тьме. – И я не просила у него этот глаз! Я никогда не хотела видеть мир так… отчетливо! Со всеми его недостатками! С уязвимостями в системе! Он такой слабый, несовершенный, он трескается и вот-вот лопнет! Это проклятие, а не дар! И что происходит, когда мне от него действительно что-то нужно? Он не справляется! Он не смог перекрыть этот пляж или помешать Сжигателю найти семена! Хлипкий! Бесполезный! Халтурщик!

Широко распахнув пасть с золотыми клыками и закатив глаза, она бросилась вперед.

Хайо достала из-под воротника спящего зачарованного шикигами и поднесла к губам:

– Проснись. Ты не поможешь мне, Коусиро?

– С радостью.

Через мгновение Коусиро уже приземлялся перед ними, поправляя обожженный сценический костюм. Он встал на ноги легко и грациозно, как тигр, схватил Авано Укибаси за талию и швырнул прямо в колонну разрушенных храмовых ворот, да так, что камень треснул.

– Укибаси-сама. – Коусиро хрустнул костяшками пальцев. – Значит, ты поэтому лично посещала все мои спектакли. Бедненькая принцесса, за которую болело сердце у всего острова. На самом деле ты просто следила, как продвигается процесс уничтожения меня и той рефлексографии. Хайо Хакай, чем я могу тебе помочь?

Хайо посмотрела на Авано, которая корчилась и содрогалась, валяясь у ворот на песке:

– Ты сможешь отвлекать ее как можно дольше?

– Я, по-твоему, кто? – улыбнулся Коусиро, сверкнув золотыми зубами. – Если самый знаменитый на Оногоро танцор син-кагура не может удержать внимание одного-единственного зрителя, то какой он после этого мастер?

Коусиро по очереди распрямил ноги, потом вытянул руки. Его глаза блестели во мраке. Он посмотрел на Нацуами, прижавшегося к спине Хайо. Взгляд смягчился.