После услышанного Юлиан почувствовал, как в нем вспыхнула лютая злоба. Он был окружен рабами, поэтому во избежание огласки не позволил дрогнуть ни одному мускулу на своем лице. Сам же, бросив все дела, тут же направился во дворец. Он обнаружил Дайрика в Ученом приюте. Тот вел обсуждение с вороном закона «О документировании трат на исследования». После того как ворон ушел, неудовлетворенный тем, что его намерение вести отчет всем тратам опровергли, Ралмантон нарочито вежливо поздоровался с консулом. Правда, сквозь эту вежливость пробилась ярость. Собеседник даже растерялся, встретившись с таким напором.

– Девочка хотела как лучше, – голос Дайрика дрогнул.

– То есть собиралась убить того, кто мне дорог? Ты думаешь, это достойно называться «сделать, как лучше»? Впрочем, это уже не мои проблемы, достопочтенный, потому что я все свои обязательства перед тобой выполняю в должной мере!

– Несомненно…

– В таком случае имеешь ли ты ко мне какие-нибудь претензии? Быть может, я в твоих глазах негодяй, сгубивший юную деву, которая совершенно невиновна?

– Нет. Я признаю, что она виновата…

– А откуда, осмелюсь спросить, она вообще взяла этот труд? – продолжал напирать Юлиан, повышая голос. – Как он попал к ней в руки? Каким образом?!

Он глядел, как Дайрик изворачивался перед ним гадюкой, которую швырнули в пылающий костер. Ему беззастенчиво врали прямо в лицо, пытаясь сохранить отношения, вместо того чтобы их разорвать. Это вызывало злую усмешку.

Весь оставшийся день, пока Юлиан ходил по башне, Дайрик Обарай оставался растерянным. И хотя его лицо скрывала темная маска, даже по голосу было понятно, что он в смятении. Он то отвечал невпопад, то замолкал там, где надо говорить, то говорил несуразицу там, где надо молчать. Могло показаться, что он до сих пор не оправился от смерти милой Оскуриль, к которой был неравнодушен. Однако Дайрика в первую очередь подкосило то, что весь план по захвату бессмертного провалился, ведь в этом плане большая роль отводилась советнику. Именно поэтому он отчаянно соображал, как теперь ему выманить в положенное место Юлиана Ралмантона, чтобы пожать плоды заговора.

Позже шанс представился сам собой.

– Я планирую отправиться в путешествие, – сказал уже под вечер Юлиан, стоя у стола с колбами.

– Как? Когда? – Обарай постарался не выдать напряжения.

– На этой неделе. Я думаю, ты поймешь меня, достопочтенный. Мой отец болен, невеста – мертва… – Тут он не выдержал, снова зло усмехнулся, отчего его собеседник вздрогнул. – Я не знаю, сколько осталось моему славному отцу, но он перестал узнавать меня, как и всех вокруг. Поэтому я закончу неотложные дела, поучаствую в одном интересном событии, куда меня пригласили, и уеду.