С учетом страсти советника к дорогим безделушкам, как, например, та золотая ваза, украшенная рубинами, которую купили на днях в его спальню за тысячу триста, выходило, что расходы превышали доходы более чем в три раза. Очень странно… Если отбросить вопрос об источнике богатства, было еще кое-что, что разжигало любопытство Юлиана: Илла все и всегда знал наперед. Так, время от времени он укрывался в малой гостиной с одним охранником Латхусом. Казалось бы, это обычное желание побыть в одиночестве, однако уединение с охранником становились тем чаще, чем больше проблем назревало во дворце. Илла скрывался с Латхусом под звуковыми барьерами почти перед каждой встречей с кем-то важным, перед каждым сбором консулата — и Юлиан готов был поклясться, что именно в малой гостиной советник узнавал новости со всего мира. Но каким образом?

Илла Ралмантон оброс загадками. Кто же он?

Юлиан вздохнул и отложил журнал доходов деревни Кор’Гордьик в провинции Гордье. И тут браслет под кожей задрожал, а звонкая трель отдала в голову, словно лопнувшее стекло. У Юлиана помутнело в голове. Боль вспышкой стрельнула в виски, отчего он вскрикнул и сжал запястье, чувствуя, как металл перекатывается под кожей.

В последнее время боль усилилась.

— Проклятый браслет! — выругался он, стиснув зубы.

Наконец звон прекратился, и Юлиан, тяжело поднявшись, принялся складывать журналы по сундукам. Его отвлек негромкий стук в дверь. Курчавая голова юного раба показалась в комнате.

— Почтенный… — шепнул он испуганно, глядя на Юлиана уже как на нового хозяина.

— Что такое, Аго?

— Из дома почтенной Маронавры… Гонец…

Уже полгода красные конверты доставляли не Илле Ралмантону, а Юлиану. Слишком много времени прошло с тех пор, как начались встречи с королевой в тайных покоях, и роль советника свелась к редким беседам насчет слухов и новостей, которыми делилась Наурика. Мало-помалу Юлиан обрастал уважением, благами, доверием, и за те годы, что здесь провел, он участвовал в жизни Иллы как его веномансер, поверенный, помощник управителя и возможный будущий хозяин особняка.

Поблагодарив раба, он направился уже в отдельную свою спальню, там сменил халат на шаровары и рубаху. Затем позвал Латхуса, который пребывал вместе с хозяином в малой гостиной, где сидел также посол Дзабанайя Мо’Радша. И отправился в путь.

* * *

Почти в полночь, скрытый серой завесой дождя, Юлиан надевал мягкие туфли и привычно омывал руки карьением, от которого сжигало кожу и сожгло бы, будь он человеком. По тайным коридорам веномансер дошел до заветной двери. Из-под нее лился свет.