— Как прикажете, почтенный…

От этого Кролдус понуро уронил клюв на грудь, понимая, что ввязался в опаснейшее предприятие, и собрался было покинуть пыльный архив. Однако Юлиан пока не собирался отпускать ворона и продолжал буравить его острым, тяжелым взглядом.

— Не торопитесь, Кролдус. Мы еще не закончили. Лучше скажите, могу ли я вам верить после всего, что мы узнали? Не околдованы ли вы? — спросил он жестко.

Ворон встрепенулся, удивившись такому прямому вопросу, и мотнул головой. Да так усердно мотнул для своих преклонных лет, что капюшон слетел с его макушки, где перья были уже седыми.

— Не сомневайтесь во мне! — каркнул он.

— Таков мир, Кролдус. Приходится сомневаться даже в ближнем своем…

— Я остаюсь верным нашему делу!

— Это мы и проверим. Знаете, у вампиров в Ноэле, где я вырос, заведено давать клятву на крови. И я желаю получить от вас эту клятву, чтобы удостовериться.

Юлиан достал из своей сумы нож для трав, маленький, но острый, и подошел к бедному ворону. Тот поначалу вздрогнул в желании воспротивиться, потому что такая клятва не имела под собой никаких логических обоснований. Но так он был запуган и теми странностями, которые происходили, и угрозами о мести со стороны семейства Ралмантон, и жестоким взглядом вампира, что позволил сделать надрез на своей ладони цвета угля, покрытой шерсткой.

Тягучий запах крови разлился по архиву, и Юлиан наполнил пустую склянку, которую достал из сумки. Отвернувшись к шкафам, он привычно принюхался и испил из нее. Так и стоял он с пару минут, пряча свое побелевшее лицо и черные глаза, пока сознательно выискивал в памяти архивного ворона намеки на предательство. Сам же старый Кролдус боязливо глядел ему в спину. Что ж, размышлял Юлиан, Кролдус не соврал и сказал все, что знал, ни больше ни меньше. На него можно положиться, и до поры до времени, пока он запуган, им можно манипулировать.

— Мое присутствие здесь еще необходимо? — наконец подал голос ворон, обвязывая ладонь поданным заранее бинтом.

— Нет, идите. Но отыщите все как можно скорее.

Ворон звякнул ключом в двери и медленно пошел в канцелярию, а Юлиан направился в библиотеку, чтобы самому попытать счастья и найти информацию хотя бы о конструктах. Зацепившись за эти конструкты, о которых было так мало известно, он начал приходить к выводу, что дело было не в одном лишь маге из Детхая. Потому что не мог маг присутствовать при смерти Вицеллия. Не мог он околдовать истязателя тюрьмы. Зато нечто могло передаваться от конструкта к человеку, например. Юлиана пробирал страх, потому что больше никому нельзя было доверять: весь мир для него стал источником обмана и разочарований.