— Хочешь сказать, что твоя кольчуга повязана алым поясом консула?

— О да!

И Дзаба ненадолго отодвинул край мантии, чтобы продемонстрировать свой алый пояс. Там же висели и ножны с кинжалом и саблей. На лице у пылкого посла отразилось такое счастье, что не приходилось сомневаться: он, несмотря на всю напускную скромность, желал этого чина неистово, всем сердцем.

Однако у Юлиана не вышло поздравить Дзабанайю, потому что толпа закрутила их, увлекла за собой. Они поднялись по мраморным лестницам почти под самую крону черного платана, там нырнули в анфиладу залов, освещенную тысячами сильфовских ламп. По алым коврам, скрадывающим шаги, прошли один зал, второй, третий, четвертый, где уже рассаживались за столами мелкие чиновники. Пока не попали в самый большой — Королевский.

Королевский зал еще пустовал. Пустовали пока столы, предназначенные для святейшего Его Величества. Однако праздная толпа, следующая за Иллой, постепенно прибывала и прибывала. Консулы, их семьи, помощники консулов, высшие чиновники, родовитые военачальники, знатные прихлебатели у трона, мыслители — все рассаживались за столами в соответствии с иерархией. Этот зал был для них.

Все ждали короля и Флариэля с Бадбой, еще не считающихся полноценными мужем и женой, пока не свершится брачная ночь. Чуть погодя звонкий голос вестника оповестил о скором приходе правителей, и зал благосклонно загудел. Их приход — а все боялись, что они не явятся, — расценили как благую весть.

* * *

Запели медные трубы. Все затихли.

Впереди всех, в окружении церемониймейстеров, обслуги и охраны, шли правители Морнелий и Наурика. Оба они сверкали драгоценными камнями, парчой и золотом корон, венчающих их головы. Однако Морнелий шел и качался, и только опора в виде жены спасала его от падения. Он шел, щупая ногой пол. Его слепота откликнулась в теле слабостью, и король был худ, апатичен ко всему. Наурика же, по-зрелому красивая, улыбалась, как и подобает королеве: величественно и покровительственно.

За королевской парой, чуть поодаль, показались Флариэль и Бадба. Бадбу одели в золотое свадебное платье, и юная принцесса, привыкшая больше к шароварам и рубахам, теперь чувствовала себя неуютно. Она шла под руку с Флариэлем, который глядел на все вокруг так, как смотрел бы его отец, если бы убрали с его лица платок: со скукой. За молодым принцем и его принцессой, в чье чрево было вложено будущее Элейгии, шествовало еще четверо королевских детей: два мальчика и две девочки. После долгого бесплодного брака из-за череды выкидышей и мертворождения, когда все целители уже опустили руки, Наурика за короткие двенадцать лет подарила мужу пятерых детей: Флариэля, близнецов Итиля и Морнелия-младшего, затем двух девочек-погодок — Сигрину и малышку Аль. Малышке Аль было всего лишь четыре года, и она, веселая и милая, бежала вприпрыжку за сестрой и братьями. Ее темно-каштановые кудряшки уже выбились из прически, а милый ротик то и дело лепетал что-то. Аль была смугленькой: красивая кожа досталась ей от матери, рожденной в теплом Эгусе, но, в отличие от Наурики, девочка еще не задумывалась над ее отбеливанием.