— Я буду рад увидеть его.

— Не сомневайся, он станет одним из величайших людей, встреченных тобой. Увы, война, а затем и предосторожности помешали ему прибыть сюда, и он возложил на меня, слугу его воли, ответственность по устроению свадьбы. Увидь он сегодня то, что мы сделали почти невозможное… Я бы, наверное, стал еще счастливее, ибо получил бы похвалу не только от достопочтенного Иллы, которого люблю как учителя, но и от Гусааба Мудрого, который своими советами заменил мне в юности отца.

Тут Дзаба вытянул лицо, увидев в чертах Юлиана плохо скрываемое беспокойство.

— О чем ты переживаешь? Уж не о том ли твои мысли, будто ты недостоин? Так откинь их от себя…

— Нет, друг мой. Я размышляю над тем, что пока не сделано невозможное. Пока наследник, который еще не родился, не сядет на трон, нельзя праздновать подобное, — ответил Юлиан, обманув. — Помнится, ты сам в начале разговора упоминал о том, что боги могут наказать тех, кто излишне уверен в своей победе. Слишком много осталось заговорщиков на воле…

— Да, тут ты прав, — отозвался Дзаба, и глаза его вспыхнули злобой. — Но огонь Фойреса не затухнет так просто, и явление анки народу было тому свидетельством! Пусть даже и обманщик, который выставлял себя всего лишь покупателем красноперого инухо, солгал. Однако же наш символ сбежал из его мерзких лап! И воспарил над Элейгией. Это благой знак!

Тут Дзабанайе пришел в голову тост, и он поднялся из кресла. Когда гомон в зале утих, пылкий мастриец поднял бокал с душистым вином и громко сказал:

— В этот великий день я хочу признаться в любви к вашему народу! Мало того что моя прекрасная принцесса Бадба, дочь великого Мододжо Мадопуса, которому я служу всей душой и телом, связала себя узами брака с храбрейшим принцем Флариэлем Молиусом. Так и некогда было предсказано пророком Инабусом: «Над кем распластает свои крылья анка, то быть тому правителем мира, ибо на него упадет благодать Фойреса!» Поэтому отныне я хочу называть вас не иначе как братьями и сестрами, ведь недавно великая анка раскрыла свои крылья над Элегиаром, дав нам, мастрийцам, знак. Однако многие говорят, что то была иллюзия! Иллюзия! Что это хитрые происки! Так знайте: вчера мне принесли перо!

Дзабанайя извлек чехол из-под пышной мантии, укрывающей его кольчугу, шаровары и шелковую рубаху. Оттуда он с почтением достал черное перо, в котором Юлиан тотчас узнал перо из хвоста Уголька.

— Эта великая птица уронила свое перо за городом, летя в наши земли с доброй вестью! — громко и радостно сказал мастриец и поднял трофей над головой.