Мог ли Филипп не подчиниться этой длани?

Нет, не мог. Уж таков он был… И хотя всей душой он презирал решение Летэ, однако ни одной мысли у него не появилось, чтобы предать или пойти вопреки. И все же он теперь предатель, вставший рядом с ненасытным Ижовой, с мстительным Райгаром Хейм Вайром… Что еще в его силах? Что он мог противопоставить тем, кто излился из мира Хорр, душам бессмертным и куда более древним, чем весь клан? А ведь Горрон знал, кто есть Мариэльд, знал, потому что только теперь граф понял его фразу о том, что противник не графиня.

Он не знал, что делать, чувствовал себя утомленным, но его душа требовала встать и бороться дальше, как он привык. Бороться. Однако каким образом? Пальцы соскользнули с рукояти на гарду, погладили ледяной металл. Граф вытащил клинок из тугих кожаных ножен и замер, заметив посередине своего меча трещину, потом погладил ее, горько усмехнувшись. Позже ему вспомнилась Йева. Он вырастил ее на своих руках, пальцем не тронул за все годы взросления, всегда старался отвечать на ласку добрым словом, на проступок — поучительными наставлениями. Она любила его, как родного, и он боялся спугнуть эту трогательную и глубоко преданную любовь к нему как к отцу, боялся, что девушка очнется от забытья и упорхнет в объятья мужа в другие земли, позабыв о своих чувствах. Поэтому, когда дар пришлось передать Йеве, он втайне возрадовался, что она останется с ним. Тогда он приложил все усилия, чтобы дать ей то, чем владеет редкий мужчина: земли и власть. Однако, выходит, он отобрал у нее самое главное, к чему она стремилась всем женским сердцем, — семью. Возведя ее на пьедестал бессмертных, он отдалил от нее всех прочих и сделал ее недоступной почти для всех мужчин, даже тех, кого она сама пожелает.

Сзади раздались грохочущие шаги. Сэр Рэй, весь в железе, продирался, как старый кабан, сквозь рощу и ломал в снегу сучья. Замотанный в толстый плащ, он нашел взглядом Филиппа и с тяжелой одышкой пошел к нему.

— Господин!

— Да, Рэй? — граф даже не поднял глаз.

— Извините, что… кхм… беспокою. Я знаю, не в моем звании уже это делать. Кхм… Вы очень долго не возвращаетесь. В лагере волнуются!

Филипп молчал. Он лишь кивнул и продолжил смотреть в темноту.

Помявшись с ноги на ногу и кутаясь в теплый плащ, сэр Рэй понял, что выполнил возложенную на него миссию: он высказал своему лорду тревогу, которой поддались все конники без исключения. Теперь настал черед возвращаться. Здесь, в Глеофе, холода были пусть и не такие сильные, как на Дальнем Севере, но зима на то и зима, что ее надо проводить в тепле: либо у костра, либо с женщиной в постели. Однако, взглянув на своего господина, знаменитого Белого Ворона, сэр Рэй вдруг вспомнил, когда видел его в подобном состоянии духа. Тридцать пять лет назад, по пути на суд Уильяма.