— В особняк… в особняк его, Тамар… Без свидетелей.

Тамар растворился в коридорах.

* * *

Говорили, что зарево от дворца будто бы виднелось за пятьдесят миль и даже в Полях Благодати люд наблюдал далекие отблески. Однако к утру дворец, покрытый копотью, напоминал уже не факел, а кусок угля. Пламя слизало с дворца все вывешенные гобелены и светильники, а белый камень потемнел. В Древесном зале стоял черный, обугленный платан, напоминающий скрюченного мертвеца.

Тела погибших выносили на лужайку. Тащили и дорогую мебель, и предметы интерьера оттуда, где еще бушевал огонь. Бесконечная вереница людей и нелюдей растянулась к дворцу и от него. Подрядили ремесленные цеха, городскую охрану — те участвовали в тушении пожара и разборе завалов. Вся жизнь в Элегиаре замерла в молчаливом трауре, а улицы заполнились гримами, которые медленной поступью стягивались к дворцу, где останавливались среди трупов или шли в огонь за еще непожранными душами. Несмотря на все усилия, даже к обеду кое-где на верхних этажах ратуши еще вырывались языки пламени — там огонь добрался до хорошо обставленных покоев чиновников средней руки. Горели деревянные панели, которыми были обиты стены, горели балки и, самое страшное, чердачные стропила. Магов, способных потушить такой пожар, не осталось, а те, что избежали смерти, — и они были заняты в боях, которые проходили на нижних этажах ратуши. В кабинетах еще находили тех заговорщиков, которые не смогли уйти порталами. Тут же, на месте, вершился жестокий самосуд.

Ни на минуту под башнями не прекращались горестные стенания. Вокруг трупов, которые выносили завернутыми в полотнища с королевскими символами, собирались выжившие, силясь узнать в изуродованных огнем лицах родных. Кое-кто так сильно обгорел, что даже по останкам одежд сложно было понять, кто же лежит на мерзлой земле — прислуга или богатый чиновник.

В пировальные залы добраться еще не могли. Там продолжали тлеть деревянные балки, время от времени угрожая обрушением. Дым стоял колом. Окна пытались открывать, но все было бесполезно. Помогли лишь маги, которые к вечеру зачистили дворец от изменников и принялись продувать его ветрами. Огонь благодатно отвечал на приток свежего воздуха — и после продува магам пришлось бороться с новыми вспышками пламени, которые яростно принялись дожирать то, что еще уцелело.

Когда на город легла снежная завеса, в вечернем сумраке с территории королевских владений стали вывозить тела: опознанные трупы аристократии отправляли родственникам для похорон, а рабов и прислугу везли сразу на мясной рынок. Одно из таких «невольничьих» тел, замотанное в длинное полотно, отделили от прочих и уложили в повозку. Тамар, укрытый плащом и неузнанный, вскочил на облучок и направил двух лоснящихся кобыл за пределы дворца. Повозка, пробиваясь среди многих других подвод, полных трупами, не привлекла к себе внимания.