— Чье?

— Прошлого хозяина. Или что-то еще. Вы правы, не хватает какого-то компонента в обращении.

— Ты уже называл его имя! — захрипел Илла в ярости. Терпение его, как и жизненные силы, иссякали.

— А настоящее ли оно? — осторожно заметил маг.

— Думай! Думай, если хочешь выйти отсюда живым! Умру я — умрете и вы оба!

И советник, вернувшись на свое огромное ложе, свернулся от боли клубком на сбитых простынях, кашляя и харкая кровью. К нему тут же подошел преданный Тамар и передал платок, на что Ариф мрачно вздохнул.

Уже как с две недели демонолог жил здесь, запертый от всего мира, и оттого, будучи ученым наблюдательным, стал замечать за наемником много странностей. Эти наемники из Раума вообще были редкими птицами, потому что сама их гильдия, служащая богу хитрости, действовала столь скрытно, что никто точно не знал, уж не они ли приложили руку к очередному убийству. Тем более, как водится, многие наемники носили на шеях дорогостоящие амулеты, которые после смерти тела заставляли его сгорать дотла. Поэтому, конечно, никто о них ничего не знал. У Тамара не наблюдалось никаких проблесков сознания, будто и не он управлял телом. Тамар спал очень мало, и Ариф подозревал, что дело не в тренированности, а в особенностях организма. Тамар был страшно худ, хотя двигался и резко. А еще он скрывал свое тело за просторными туниками и шароварами. Этот головорез из Раума был крайне непрост при всей своей внешней простоте, и Ариф дрожал от любопытства и отвращения одновременно, когда в его голове родилось подозрение.

Размышления демонолога из Бахро прервал Илла Ралмантон. Вздохнув, Ариф снова и снова, до тошноты, стал повторять слова обряда. Но в какой-то момент, стоило лишь ошибиться в ударении или слове, кровь, которая была вот-вот готова покинуть тело мертвеца и уже подползала в разрез на запястье советника, вдруг возвращалась.

* * *

В один из дней дверь поутру открылась, осветив темную комнату, и Тамар подступил к кровати, на которой возлежал Илла Ралмантон.

— Королева… — сказал наемник.

— Что королева? Приехала?

И советник прислушался к шуму за окном, приподнялся на высоких подушках. Где-то за стенами особняка ржали кони, скрипела по свежевыпавшему снегу повозка, в которой, вероятно, сидела со своей свитой королева Наурика.

— Да. Она желает присоединиться к вам в молитвах по утере вашего сына и почтить таким образом его память.

— Безмозглые женщины! — прошипел Илла, обплевывая себя кровью, которая потекла у него из носа от движения. — Королевство едва не рухнуло, а у них лишь любовь на уме. Нечем ей больше заняться, любовника она оплакивает! Сообщи ей, что мое горе не позволяет сейчас никого принять!