– И была права. Это определенно она. Терпеть не могу оставлять такие вещи на произвол судьбы. У меня от этого все свербит, – сказал учитель Элейны.

Они находились в небольшом помещении, заставленном ящиками с отметками на языке Имайи и большими бочками пива. Тетка Шипиха откинулась к стене вместе со стулом, чьи передние ножки на пару дюймов оторвались от земли. Она чистила апельсин, и в воздухе пахло цедрой, а еще плесенью. Учитель Элейны – жесткие белые вихры, вечно смешливые глаза и рваные, как у дикаря, лохмотья – задумчиво мерил шагами просторную часть подземной палаты, то оказываясь под светом единственой свечи, то покидая его. Элейна прижалась к стене, вверяя теням ее прятать.

– Точно так же мы и узнали о мальчике с Медного Берега, – сказала Шипиха. – К тебе пришла его мать. И девочка Шау, одна из них.

– И что, мне должно это нравиться? – ответил учитель. – Я думал, ее побудит вмешаться книга.

– Ты думал, что юная женщина посреди тысячи перемен в ее жизни сосредоточится на постижении науки, – сказала Тетка Шипиха. – Она ее вообще открывала?

Мужчина хихикнул:

– Да уж, когда ты так говоришь, это кажется немного наивным. Но зато она здесь. Это хорошо.

– Да, но оттепель почти наступила, а это вот плохо. Времени нет. Нам придется убить Карсена.

– Не обязательно. Оно не знает, кто он такой, а если даже и выяснит, на что это повлияет? Любое доказательство, которое оно предоставит, выплеснет наружу и его тайны.

Тетка Шипиха уронила виток кожуры на пол.

– Оно должно было быть мертво. Нить Китамара должна была оборваться, а нож должен был храниться сейчас у меня. Наш замысел провалился.

«Нить Китамара». Элейна поперхнулась воздухом, когда женщина произнесла эти слова, но, кажется, никто из них ее не заметил. Побуждение податься вперед, чтобы лучше их видеть и слышать, сражалось в ее голове с внутренним голосом, советовавшим бежать.

– Пока что не провалился, – сказал мужчина. – Остались бусинки на доске. Но все пошло не так гладко, как я надеялся.

– Если проиграем сейчас, то века будем ждать новый шанс. Если дождемся.

Учитель остановился. При свече он выглядел совсем старым. Если не сказать большего – испуганным.

– Я знаю, – сказал он.

Оба смолкли и встали друг перед другом: мужчина с вихрастой копной белых волос, женщина с почти выбритым пушком черных. И в это мгновение Элейна поняла, кого и что сейчас видит перед собой.

Страх был таким, как будто ее смыло в реку. Она отступила назад, осторожно перенося вес с носка на пятку, внезапно остолбенев от того, что ее услышат. Шипиха что-то сказала, но до Элейны сейчас доносился лишь грохот мятущейся крови в ушах. Ей хотелось бежать, но этого делать не стоило. Бегство от стаи волков только накличет погоню. Дыхание стало прерывистым, мелкой дрожью задрожали ладони. Тяжесть камня и кирпича превратилась в гробницу. Такой спертый воздух нельзя было даже вдохнуть.