Когда начальник заговорил, каждое его слово вырывалось по отдельности, точно бусины в ожерелье, с небольшими затишьями между ними:
– Ты не подумал, что умней было бы сказать мне об этом сразу?
– Но я и сказал, – ответил Гаррет. – Вы спросили меня, кто была та девушка, и я ответил, кто она. Но вы посчитали, что я смеюсь, а потом подошел мой отец, и появилась мысль о том, кто мог бы… откуда им стало известно… – Замявшись, он уставился в пол. Довольно долгое время самый громкий звук издавал гудевший в двери сквозняк.
– Где она? – спросил капитан Сенит.
– Она в безопасности.
– Я че, твою мать, интересуюсь, не опасно ли ей?
Гаррет представил, как говорит: «Я передал ее Тетке Шипихе», и что бы за этим последовало.
– Я не знаю. Так сделано нарочно. Если инлиска и ее друзья меня найдут, то могут замучить до смерти, но мне им нечего будет сказать. Но я могу отозвать ее к нам. – «Надеюсь, что смогу отозвать ее к нам».
– Чертов Кинт со своей дворцовой возней, – пробормотал капитан, потом побарабанил пальцами по колену. – Ладно. Кто еще об этом знает?
– Двое человек в Храме, – сказал Гаррет. – Друзья Элейны. Они будут молчать.
– Еще бы не будут, – бросил капитан с небрежной усмешкой. Его мысли устремились дальше. – Вы втроем напяливаете гражданскую одежду. Через полчаса от этой минуты отправляетесь возвращать девицу. Я приставлю еще полдюжины незаметно вас страховать, на непредвиденный случай, и еще столько, сколько насоберу в казарме, будут на расстоянии свистка.
– Мне придется идти в Долгогорье, – сказал Гаррет.
Угрюмая мина опять вернулась к командиру.
– Там у меня связной, – пояснил Гаррет.
– У тебя связь с Долгогорьем?
– Через семью.
Капитан немного помозговал.
– Будем действовать как сумеем. Разжигать восстание меня не прельщает, но… Ни с кем не болтать, ясно? Делайте все необходимое, чтобы доставить ее до казармы, а потом поглядим, чья возьмет.
– А как же дворец? – спросил Маур. Он в первый раз открыл рот после прихода капитана.