Последний стражник занял место на запятках. Когда Элейна подняла фонарь, свет разлился перед ней по туннелю, теряясь в его темном чреве. Гаррет, чтобы стоять потверже, положил руку на бортик саней.

Капитан стражи навис над Элейной с другой стороны.

– Придет день, я вернусь. И все здесь вымету поганой метлой. Остерегайтесь и ждите!

– Давайте переживем сперва день сегодняшний, – сказала ему Элейна.

Мрачная гримаса поколебалась, и нечто вроде безрадостной, но улыбки, пришло ей на смену.

– Это вы верно подметили.

– Держитесь! – крикнул один из инлисков. – Трогаемся жестко. Может, лучше присядьте, чтобы не вывалиться.

Позади стражники сжались за обшивкой из потемневшего дуба. Она схватилась одной рукой за облучок, держа во второй фонарь, пока подручные Тетки Шипихи подсоединяли к ремню привод с передка саней – огромный железный крюк, толще человека в плечах. С проворством давнего навыка крюк прицепили к тягловому ремню, и сани встали на дыбы. Тайные хоромы, Эрья и восточная половина Китамара остались позади, словно Элейну полным галопом понесла упряжка коней. Колеса лязгали и тряслись под настилом. Скорость ураганом разметала ей волосы. Туннель стремительно сматывался назад, древесина и камень, странные синие и зеленоватые арки, не разобрать, слишком быстро сани проносились под ними.

И под гремящие колеса, под свист ремня воздух наполнял мягкий, но куда более глубокий гул, точно выдох божества – длиною в вечность. Кахон бежал над нею по своему ложу, обширный и подавляющий тяжестью, точно город. Гаррет глядел на мчащийся мимо потолок. Бешеный страх в его глазах отражал ее собственный.

– Как думаешь, что случится, если оно вдруг протечет? – спросил он.

– Ничего хорошего, – сказала она.

– Ага, похоже на то.

Элейна выпустила сани, доверяя своему равновесию, и переложила фонарь в левую руку. Отыскала ладонь Гаррета, и, фигурой на носу корабля, они встали бок о бок, уплывая во тьму.

37

37

Братство Дарис выгорало.

Общий храм и храм внутренний, палаты, залы, кладовые, кельи, конюшни. Все охватило пламя. Над Зеленой Горкой воздух наполнился запахом гари – как и над Дворцовым Холмом с Камнерядьем. Дым окрашивал рдяным оттенком солнечные лучи. Цепочки мужчин и женщин подтаскивали воду с канала, поливали соседние здания в надежде, что пожар не разойдется по городу.

Чудовище, звавшее себя нитью Китамара, сейчас шло пешком, облаченное во плоть, что отняло у Андомаки Чаалат. В его женском животе стоял ком, от страха подкатывала тошнота – кстати, всегда немного разная у каждого нового тела. Скрывая испуг, оно держало голову прямо и поджимало ладонями одежду по бокам, натягивая так, чтобы платье не вздувалось под ветром. Его пояс, а самое главное, его клинок пропал.