– Не привык к разносолам, – сказал Гаррет.

Комната над лавкой портного была поменьше спальни, где он рос, но всяко больше койки в казарме. Он не знал, что именно она ему напоминала. В какой-то момент за деревянной обивкой перестали следить, и серые подтеки наглядно показывали нанесенный временем урон, пусть даже стены когда-то смазывали пропиткой. На кровати лежал потрепанный, зато чистый матрас. В окошке открывался не самый плохой вид на восточные крыши. Две табуретки, стол, а на нем цветочный горшочек с ростками душицы. Йен осматривала все это вместе с ним, то и дело кивая, будто могла заразить своим одобрением Гаррета.

А он полагал, что, заселяясь сюда, раскраснеется от стыда, потонет в унижении, поскольку лишился должности в страже. Как и в семейном деле до этого. Однако, на удивление, комната полюбилась ему с первого взгляда, и он не мог понять, почему так скоро и крепко, пока не сообразил, что эта спальня первая, которая окажется целиком в его распоряжении. Не отца и не капитана. Пока он исправно вносит плату, эти загаженные стены и покоробленный пол будут его. Гаррет понятия не имел, что столь жадно это воспримет.

Он сел за стол и отсчитал из кошелька восемь монеток. Все они несли на себе лик князя Осая. Бирн а Саль и года не был правителем. Если монеты с его отпечатком успели выйти, то были совсем новыми и Гаррету не попадались.

– Фриджан Рид сказал, что ты человек добрый, иначе я бы не согласилась, – сказала Йен, забирая монеты. – Знаешь, моего мужа пока нету в городе. Дверь в конце прихожей…

– Пусть стоит запертой. Ничего. Там на улице ведь есть фонтан с водой? За шерстяной лавкой с сиреневым крыльцом?

– Я беру воду немного подальше. Через два квартала на север стоит колодец. Ходить дольше, но у воды из фонтана странный вкус.

– Ничего, можно и туда дойти, – сказал Гаррет. – Трудный выдался год, и я просто хочу провести немного времени сам с собой.

Йен взвесила деньги в ладони, потом со звоном ссыпала в карман.

– Пойдешь смотреть похоронное шествие?

– Нет. Одно уже видел. Такого зрелища хватает навсегда.

Йен кивнула, обвела предоставляющим жестом комнату и вышла во внутреннюю дверь. Засов скрежетнул на место, отделяя нового жильца от прочего дома. Шаги хозяйки постепенно стихли. Неловко орудуя левой рукой, Гаррет задвинул засов и на своей половине.

Все его нынешнее имущество лежало в одной сумке. Две смены одежды, притыренный кинжал – подарок Маура «для самозащиты», – желтый мешочек со сбережениями на службе, кожаная фляжка и прокипяченный хлопковый бинт. Он вынул на стол два последних предмета, потом придвинул ночной горшок.