И вот теперь, погруженный в воспоминания, он застыл перед стеклом, глядя на эти лиловые жестянки с виньетками. Задержавшись у витрины, он привлек внимание торговца. Дарт увидел его сквозь собственное отражение, будто сухонький старик в нарукавниках сидел внутри него, а лампы просвечивали тело насквозь. Торговец улыбнулся ему и помахал, приглашая войти.

На двери приветливо звякнули колокольчики, и облако сладкого аромата окутало Дарта, едва он оказался внутри.

– Любите засахаренные цветы, господин? – поинтересовался торговец, заглядывая в глаза. – Розы, фиалки, листья лимонника?

Безделушник тут же купился на яркие конфеты и разнообразие сладостей, которые так и просились в карман. Он был бы рад унести с собой всю лавку, но силы воли и благоразумия остальных личностей хватило, чтобы ограничиться фиалками.

– Отличный выбор, – подбодрил его торговец, вынырнув из-под прилавка с лиловой жестянкой.

– Я не для себя, – растерянно пробормотал Дарт, доставая кошелек.

– Дайте-ка угадаю. Для возлюбленной?

Он кивнул.

– Тогда нужно перевязать лентой, – спохватился торговец. – Как зовут даму вашего сердца?

От такого представления Дарт почему‑то смутился, как мальчишка.

– Флориана.

– Чудесно. Тогда, пожалуй, зеленый?

Было это совпадением или острым чутьем, но торговец безошибочно выбрал нужный цвет, словно знал Флори. Возможно, потому Дарт и решил заговорить о ней.

– Вы могли слышать о ней. Флориана Гордер, дочь местного архитектора.

– Да-да, помню его семью. Городок у нас небольшой, все мы одними тропами ходим. Его супруга держала ателье тут, неподалеку. Жаль, что судьба обошлась с ними так. – Торговец чикнул ножницами, отрезав ленту, и продолжил: – Чудны́е они были, эти Гордер. Семейство из сахарного домика. Так их называли за глаза, подшучивая по-доброму.

Он говорил о них с неизменной улыбкой, елейным голосом, но приторность его ужимок не могла заглушить неприятное послевкусие слов.

– Почему? – недоумевая, спросил Дарт.

– Образцовая семья, пример для подражания. Милейшие люди. Всегда вежливы, красивы и выглядят как праздничные пряники. А вы знаете, в чем тонкость кондитерского ремесла? – Торговец бросил на него вопрошающий взгляд и тут же ответил сам: – В том, чтобы не перестараться с дозой сахара. Его должно быть в меру, иначе получится слишком приторно. Такое многим не по вкусу.

– Если бы я смотрел на людей, как на сладости, то вы были бы лакричной улиткой. – Положив монету на прилавок, он подхватил жестяную банку и поспешил уйти, оставив торговца в неведении, что считает лакричные конфеты лживыми и гадкими. Они притворялись сладостями, а сами на вкус были хуже сиропа от кашля.