– Нет. Вовсе нет. Это не имеет значения.

– И поэтому свои шрамы ты прячешь под тряпками? – фыркнула Фран. – Какой же ты нелепый! И глупый… – Она сказала это с каким‑то сожалением, разочарованием. – Ты даже не в состоянии понять очевидного.

– Так объясни.

– Я лютина из Марбра, Дес. И у нас никогда не спрашивали, что мы чувствуем, во что верим и за что боремся. На миг мне показалось, что ты другой. Ты спросил о том, откуда я знаю о ядах, и я поделилась историей. Я рассказала тебе о металле в своем теле вовсе не для того, чтобы соблазнить. Я говорила о важном. О том, что женщины сильные и выносливые. Что издевательства над нами закалили наш характер. И что в каждой из нас скрыта особая сила – природная, а не та, что дается безлюдем. Но ты не в состоянии понять. Для тебя я – просто тело, которым ты хочешь обладать. Из всего, что я рассказала, тебя зацепили лишь кольца в моей груди. Вот что ты собой представляешь, Дес. Глупый, ограниченный, самовлюбленный мужлан, уверенный, будто весь мир крутится вокруг его штанов.

Ее слова были хуже пощечин. И он не знал, зачем выпалил в ответ:

– А ты грубая, мстительная, холодная дикарка.

Она оттолкнула его, окатила взглядом, полным ненависти, и умчалась прочь.

И все, что ему оставалось, бессильно смотреть ей вслед.

Глава 30 Дом жизни

Глава 30

Дом жизни

Ризердайн

Комната, в которой оказался Риз, была погружена в сумрак. Солнечный свет не проникал сквозь деревянные ставни. По словам Бильяны, многие снадобья лучше действовали в темноте. Когда она лечила его тем же образом, Риз мучился не столько от боли, сколько от безделия и скуки, а потому большую часть времени проводил во сне. Однако Флори он застал бодрствующей и увлеченной. Ее пальцы, обвитые белыми нитями, точно паутиной, медленно двигались, плетя «колыбель для кошки». Должно быть, незатейливая забава помогала ей скрасить унылый досуг.

Почти неделя минула с тех пор, как она попала под чуткую опеку целительницы и ее безлюдя. За эти дни Флори оправилась и окрепла, даже улыбнулась ему, приветствуя.

– Я ненадолго, – почти виновато произнес он.

– Я никуда не спешу, Риз. Побудь со мной. – Она высвободила пальцы из нитей и зажгла лампу.

У постели стояло кресло с протертой бархатной обивкой. Вмятины на нем уже обрели отпечаток тела, словно дозорный провел на этом месте целую вечность. Явственно представлялось, как его занимал Дарт, не отходя от Флори. Повезло, что сейчас его здесь не было, иначе бы он не позволил нарушить ее покой тем разговором, ради которого Риз пришел. Безусловно, им двигали и другие, бескорыстные и благородные, мотивы, о чем говорил его подарок – небрежно запечатанный сверток.