Я пришла на берег, в свое убежище – одинокое и пустое. И тогда убедилась, что все было не по-настоящему. Я пишу тебе, хотя знаю, что никогда не решусь отправить это и уж тем более – рассказать. А раз так, лучше отдать чувства бумаге и постараться освободиться от навязчивых мыслей.

Во сне мы были вместе. Не знаю, что привело нас сюда, в лодочный сарай. Так бывает во сне: когда, отбросив условности, можешь перемещаться в любое место и делать то, чего в тайне желаешь. Я помню, что чувствовала, и видела нас со стороны, словно одновременно была Мартой и темнотой, что окружала нас. На мне было голубое платье с летящими рукавами, и когда я выскользнула из него, оно напомнило вспорхнувшую бабочку.

Рин прервался, заметив движение на полу, и медленно осознал, что видит упавшее к босым ногам платье, – то самое, что описывала Марта.

– Мне продолжать? – хрипло спросил он, не поднимая взгляда.

– О да. Ты еще не дошел до главного.

Он вернулся к чтению, но теперь каждое произнесенное слово давалось ему тяжелее предыдущего.

– Нагая, я отступила подальше, позволяя тебе любоваться мной, и села на край перевернутой лодки.

На этот раз ему даже не пришлось поднимать взгляд, чтобы проследить ее движение. Он знал, что Марта сделала то, о чем писала.

– Ты посмотрел на меня долгим взглядом, от которого в моем животе затянулись сотни маленьких узелков. А потом, когда ты оказался рядом, когда начал целовать и ласкать меня, каждый из них стал похож на фитиль, готовый вспыхнуть от поднесенной к нему спички…