Они вернулись после заката, когда у яхты развели костер. Завидев их, Леора с трудом поднялась и протянула Чеде руку. Айя кивнула, и Чеда позволила Леоре увести себя во тьму.

– Вы мне скажете, зачем мы сюда приехали?

Леора подвела ее к большому камню, единственному на многие лиги вокруг, села на песок и поманила Чеду. Но та не могла сдаться так просто.

– Вы мне скажете?

– Хватит, дитя. Не нахальничай. И, боги всемогущие, не доставай свою мать, иначе она отправит тебя в пустыню, будешь жить со мной. Ты этого хочешь?

Чеда помотала головой. Она ненавидела чувствовать себя как пленница, мамина рабыня. Ей хотелось знать, зачем они приехали и при чем тут она, потому что это точно касалось ее! Но что было делать? Она послушно села.

Леора достала из-за пазухи медальон, той же формы, что и аметист-капелька в ее кольце, достала из него белый лепесток, мягко светящийся в лунном свете.

– Ты знаешь, что это?

Чеда помотала головой.

– Это лепесток адишары. Ты о них слышала?

Чеда кивнула. Все в Шарахае знали про адишару.

– Это такие скрюченные несчастные деревья.

Леора усмехнулась – будто несмазанная дверь скрипнула.

– Да, дитя, несчастные деревья, хорошо сказано. Я согласилась прибыть, так как твоя мама сказала, что ты готова. И, поговорив с ней, я вижу, это правда так.

Вдруг маленький лепесток показался Чеде каким-то опасным.

– Для чего готова?

– Чтобы принять лепесток. Частичку его.

Она оторвала голубой кончик лепестка, в золотом свете Рии казавшийся фиолетовым, и протянула Чеде, но та от страха не могла пошевелиться.

– А что он сделает?

– Возможно, ничего, дитя.