– Но это же неправда.
– Это ты так думаешь. Ты не знаешь, каково это – жить в пустыне. Жизнь тринадцатого племени тяжела, Чеда, мы ходим по лезвию ножа: ты сама знаешь, сколько Стальных дев охотится на нас, а они безжалостные и умелые охотницы. Порой и сами Короли снисходят до нас. Поэтому мы путешествуем как стаи гривистых волков – не больше двадцати человек в караване – и редко сходимся все вместе. Люди потерянного племени мудро взвешивают все, что способно подвергнуть их жизни риску. Кто-то, выслушав твою историю об убийстве Кулашана, решит, что тебе просто повезло. Кто-то поверит. Но все согласятся, что это глупая цель, не стоящая жертв.
– Я не понимаю. Если Исхак был против того, чтобы она жила в Шарахае, почему позволил ей? Он ведь мог запретить как лидер Аль’афа Хадар.
Масид склонил голову, признавая ее правоту.
– Истинно так, но в племени есть и другие старейшины.
– Кто, например?
– Моя бабка… Значит, твоя прабабка.
Чеда задумалась.
– Она тоже была из тех, кто верит?
– Она не просто верит. Леора хранит нашу историю, благодаря ей мы не теряем связи с прошлым.
Чеда не сразу поняла, что за имя услышала, – слишком уж много на нее обрушилось сразу.
– Дыхание пустыни, так она еще жива!
– Она недавно встретила свое девяносто второе лето. Они с Айей были той еще парочкой: все время вместе, все время болтали, то читали друг другу истории, то пересказывали все, что слышали от других. Мы были уверены, что однажды Айя займет ее место.
– Что случилось?
– То есть почему она решила отправиться в Шарахай?
Чеда знала, что к этому он и вел всю дорогу.
– Трудно сказать. Она была моей старшей сестрой, когда я был мальчишкой, она меня бесила. Я постоянно пытался проникнуть в шатер Леоры, но они меня находили, иногда мне даже влетало. Когда же я стал старше, то стал работать на отца. Знаю только, что Айя и Леора много лет строили планы и однажды потребовали от отца отпустить Айю в Шарахай искать стихи.
– А я? – спросила Чеда.
– Что – ты?
– Думаю, она отправилась в Шарахай, чтобы родить ребенка от одного из Королей.