Найдутся такие, кто скажет то же самое о нем. И не будет ли это столь же верно?

Амир выступил вперед, чтобы принять тальвар, как только она вгонит его в ножны. И был встречен улыбкой, которой не ожидал.

– С ворами поведешься, сам наберешься, Амир из Ралухи. Ты воистину научил меня многому из жизни в восьми королевствах. – Калей подняла глаза к небу, взгляд ее выражал почти раскаяние. – Юирсена учат не быть дураками. Я не могу убить вас всех. А вот это – может.

Когда она достала из кармана небольшой деревянный предмет, Амир не сразу понял, что это такое. Но когда она дунула в узкую щель на одном конце и по воздуху разнесся знакомый пронзительный свист, память вернула его в тот момент, когда он стоял близ караулки в Амарохи, в тени водопада, и смотрел в небо, на упирающиеся в облака башенки аранманая рани Каивальи. Ему некогда было даже подумать, когда именно Калей стащила у него свисток.

Нет!

Звук нарушил безмятежный покой озера. Он взывал к молчанию небес перед лицом обиды, чинимой во Внешних землях по отношению к Устам.

Илангован, Карим-бхай и остальные из вратокасты пришли в недоумение.

Спустя какое-то время Илангован хмыкнул:

– Если ты пытаешься вызвать какое-то подкрепление, то, может, тебе следует напомнить, что…

– Нам надо бежать! – выпалил Амир, язык которого опережал мысли.

Ах, Калей, что ты натворила!

– Забери у нее меч! – крикнул один из пиратов.

Амир повернулся к нему.

– Нет, нам надо бежать, – повторил он. – Как далеко до поселка?

– Что стряслось, пулла? – Карим-бхай был единственным, кто встревожился. – Что означает этот свисток?

Сердце гулко билось в груди у Амира.

– Это, – выдавил он хрипло, – призыв для Куки, Бессмертного Сына.

Кука должен был обретаться где-то поблизости, чтобы услышать свисток. А быть может, не имело значения, насколько он далеко. Амиру подумалось, что лучше уж ломать голову над этими бессмысленными вопросами, чем позволить страху впитываться в кожу.

Здесь, на поросшем скудной растительностью склоне, они станут для зверя легкой добычей. Поселок – единственная надежда, но Амир опасался, что они могут навлечь беду на ничего не подозревающих поселенцев.