На четвертое утро местность снова сделалась неровной и медленно пошла под уклон. Оставалось два дня до назначенной Марангом даты выступления юирсена. Поиски Амиром Яда казались событием из другой жизни: мечта перебраться в Черные Бухты, плавать пиратом вместе с Илангованом. Да, это все равно была бы жизнь лучшая, нежели в Чаше, но не цельная, не вполне настоящая, свободная от притеснений и обид по сравнению с жизнью во Внешних землях.

Когда Амир уснул той ночью, ему приснилась эта новая жизнь. Младенец бегал и резвился, Кабир нашел новых друзей и места, чтобы их рисовать, амма обрела новую цель, новый смысл жизни, померкший и съежившийся после того, как аппа покинул их.

Амиру снилось, как поколебленная торговля пряностями ищет новые пути, прежнее стремление к обмену товарами уступило место новому желанию – исследовать Внешние земли. Он думал о словах Калей, есть ли у него право разрушать жизни миллионов людей, и, просыпаясь время от времени, ощущал, как они давят на него. Постепенно сон перешел в кошмар, и он очнулся весь в поту. Карим-бхай с тревогой наблюдал за ним от входа в пещеру.

– Не стоит тебе так много думать, пулла.

– Тут ничего не поделаешь. – Амир покачал головой. – Спроси ты меня несколько дней тому назад, способен ли я вообразить все, что случилось с последней нашей ходки в Халмору, я бы сказал, что это настолько же вероятно, как деревянный мускат.

Карим-бхай улыбнулся:

– Это то, к чему следует привыкнуть людям, ищущим лучшей жизни. Даже Черные Бухты казались иным чашникам пугающими поначалу. Новые истины смещают привычные устои души.

– А если у нас не получится? Сможем ли мы жить после неудачи, зная, что новые истины существуют, но нам не по силам принять их?

– Мы не проиграем. Я верю в тебя, пулла. В нас.

Амир фыркнул:

– Мы всего лишь муравьи в войне, которую ведут слоны, бхай. Достаточно один раз наступить – и нет нас.

Карим-бхай улыбнулся:

– Если мы не ухитримся вперед укусить их за ногу.

– Как скажешь. – Амир улыбнулся в ответ. – Не стану отрицать, отчасти я рад, что ты здесь, хотя я и предпочел бы оставить тебя в поселке. Эти новые истины будут со мной, даже если все остальное покинет.

– Ты заговорил как старик. Мне не хватает беспечного носителя. Бесшабашного юнца, тайком бегающего на свидания к раджкумари Халморы.

– Я таким и остался, бхай. Даже если изменится все, я, как прежде, буду гнаться за раджкумари Халморы.

– Она теперь махарани, – поправил Карим-бхай.

Да. Королева. Блюстительница престола. Амиру вспомнилась медовая сладость ее губ, когда она поцеловала его в тени Врат пряностей в Джанаке, аромат сандала на ее коже, запах шикакай от волос. И превыше всего ее слова, ее тайны, ее неутолимая жажда добра. Она сделала то, что сделал бы любой другой блюститель престола, стремясь к благу своего народа, вот только вратокаста в глазах Харини так же заслуживала лучшего, как и высокожители. Вот зачем ей нужны были от рани Зарибы корабли: она предвидела конец Врат пряностей и начало эры Внешних земель. Корабли давали преимущество в торговле или же в том, что займет место торговли в отсутствие Врат пряностей.