А он старался помешать исполнению этих планов.

Врата, как он ее любил. И надеялся лишь на то, что разделившие их дороги сойдутся однажды воедино, чтобы никогда больше не разлучаться.

Следующий день прошел в заботах и тихом ворчании. Густой лес, долгие переходы по узким гребням холмов, ручьи, где плескались рыбы, которые были неведомы даже джанакари. Рев дикого зверя вдалеке, потом жалобный стон умирающей газели. Оставался всего день, а Амир даже не мог сказать, правильной ли дорогой они идут. Карта могла ошибаться. А быть может, компас Хасмина перестал работать. Глупо было думать, что он способен освоиться во Внешних землях за время этого короткого путешествия.

Что оставалось в силах Амира, так это вести счет времени. Каждая минута, каждый час проходили в тревоге. По мере того как до обозначенного Марангом срока оставалось на один день меньше, Амир терял покой и с ноткой паники в голосе побуждал Карим-бхая шагать быстрее. Но старый носитель был уже на пределе сил. Первоначальный его пыл пошел на убыль. Тяжесть в уме и на сердце сковывала усталые ноги.

Утром и вечером становилось все холоднее, а пока они огибали с востока очередную гору, их окутывал густой туман. Любой непонятный звук в дебрях заставлял Амира бросаться к ближайшему укрытию. Страх перед Бессмертными Сынами сопровождал их на каждом шагу, и как бы молодой человек ни пытался, ему не удавалось прогнать из памяти страшную картину: Кука пикирует на него, пока он катится по склону. Или образ Кишкинды, спускающегося из туч. Или убитого змея. Он ощущал гнев Уст. Их кипучую ярость. Прибегать к обману было теперь бесполезно, оставалось лишь идти по стопам Калей и Мадиры.

Когда опустились сумерки и на небе появилась пузатая луна, Амир и Карим-бхай начали присматривать пещеру для ночевки. Туман клубился под ногами, пока они брели по голой полосе скалистого грунта. С неба лился лунный свет, указывая направление.

В одном месте Карим-бхай остановился.

– В чем дело? – спросил Амир, переводя дух.

Они только что взобрались на склон, обрамленный с обеих сторон валунами. Карим-бхай привалился к одному, глядя на камень.

– Вот, – пробормотал он.

Амир поднес факел к месту, на которое указывал Карим-бхай. Свет упал на отпечатавшееся на булыжнике пятно в виде ладони.

Кровь.

– Влажное, – сказал Карим-бхай, проведя пальцами по отпечатку. – Они близко.

Пройдя еще пару сотен шагов, они снова нашли кровь: петляющую полосу на тропе, капли на листьях и следы в грязи. Обменявшись усталыми и встревоженными взглядами, Амир и Карим-бхай пустились дальше. Спустя какое-то время Амир достал шамшир. Спереди доносился шум воды, постепенно нараставший и в конце концов пожравший тишину ночи. Туман клубился, затягивая все пеленой, пока они не пошли почти наугад. Каждый шаг был шагом в неизвестность.