– Скажу тебе правду, Силина. Я увидела в тебе большие возможности. Я увидела в тебе… какие-то черты себя самой. Даже когда ты была десятилетней девочкой. То, что делает нас непохожими на других… в этом есть своя красота. И я почувствовала, что твои уникальные способности могут обернуться большим благом для Арахессии.

У меня задрожали руки. Я не верила своим ушам.

Всю жизнь я хотела это услышать. Подтверждение того, что я чего-то стою.

– Мне всегда давали понять, что десять лет, прожитых до вступления в орден, весьма мешают моему положению в Арахессии, – сказала я, стараясь говорить очень спокойно.

– Да. В чем-то так оно и было.

– Но ты никогда этому не верила.

Зрящая мать снова улыбнулась.

– Силина, все не так просто. Иногда что-то одновременно является помехой и сильной стороной. Страдания делают нас сильными. Ты, Силина, много перестрадала. И благодаря этому выросла такой сильной. Тебе многое пришлось доказывать сестрам. Удовлетворенность жизнью еще никого не сделала сильным.

Мне пришлось внимательно следить за дыханием и продолжать разговор, невзирая на болезненный комок в горле.

Куски головоломки медленно соединялись в целостную картину, хотя она и не вызывала ничего, кроме ненависти.

– И тогда ты оказала мне великую услугу, – сказала я. – Такую же великую услугу ты оказала Глее.

На мгновение мне подумалось: упомянув Глею, я зашла слишком далеко. Подтекст моих слов был ясен. Но я усиленно наполняла свою сущность чувствами любви, верности и признательности. Наконец Зрящая мать кивнула.

– Удовлетворенность жизнью еще никого не сделала сильным, – повторила она. – Ни тебя, ни Глею. В тебе, Силина, есть огонь. Подумай, какой бы ты выросла, если бы твоя личность не получила закалки огнем. Подумай, какой мягкотелой ты бы стала. – Она покачала головой. – Такое развитие событий не являлось предначертанным.

Предначертанное. Словно Аседже именно это и было нужно от нас.

Я опустила руки на колени, опасаясь, что они выдадут меня. Я еще могла управлять своей сущностью, но на управление дрожащими руками меня не хватало.

– Это… потрясение, – сказала я. – Правда о Короле питоры.

– Знаю. Понадобится время, чтобы сжиться с этим.

– Сколько времени…

Вопрос, заданный не до конца, распался на множество других. «Сколько уже лет Король питоры мертв? Сколько лет ты управляешь этой нескончаемой войной? Сколько смертей на твоей совести? Это из-за тебя погибли мои родители и сестра?»

– Так ли это важно? – спросила Зрящая мать.